— Пошевеливай задницей, Живот! А то они сейчас наши седалищные части тела в отбивную превратят!
Эрик заработал конечностями быстрее.
— Сейчас налево!
— Точно налево, а не как прошлый раз?
— Точно!
Махов свернул налево, вслед за ним прополз Табун. В начале трубы послышался скрежет, и Эрик понял, что полицейские открыли хитроумно забаррикадированную Табуном крышку трубы. В ту же секунду застучали выстрелы, и по трубе пронеслись рикошетившие пули, которые так и не достигли цели. Разрушаясь, они вырабатывали электрический разряд, который всполохами голубого света освещал внутреннее пространство.
— Оторвались…
— Точно? — не поверил Эрик.
— Точно. Но если будем и дальше сидеть, то они нам все выходы перекроют.
— Тогда чего мы сидим?
— Вот и я спрашиваю… чего сидим?
— Понял.
И Махов пополз дальше.
19
Напарники вернулись без добычи, но голодными не остались. С ними по-братски поделились другие «крысы», выслушав красочную историю Табуна. Все знали, что все, что он говорит, нужно делить на шестнадцать, но верили, тем более что рядом сидел второй непосредственный участник погони, который с небольшими корректировками, но подтвердил рассказ.
Прошло еще полнедели, и активность «крысоловов» заметно пошла на убыль. В галереях по всему городу не досчитались четырех десятков стай в полном составе. И почти половина потеряла от одного до пяти своих членов. В общем, «крысоловы» поохотились на славу, отловив от семисот до тысячи «крыс».
— Наверное, план по отлову за отчетный период выполнили и успокоились, — высказал, по мнению Эрика, здравую мысль Табун.
Они пришли в старую часть города делать для Эрика нож. Каждая «крыса» имела при себе нож. Они были самых разных размеров и форм. Считалось хорошим тоном сделать это оружие самому, да и украсть его в каком-нибудь оружейном магазине не так уж и просто, а точнее сказать: невозможно. Вот и Махову пришлось делать себе нож самому. Хотя почему не пользоваться столовыми? Их-то украсть гораздо проще. Но столовыми ножами «крысы» не пользовались.
Для этого Табун отвел его в тайник, где лежали различные инструменты, от отверток до рашпилей и пилок по металлу.
— Бери пилку, напильник и карандаш, — распорядился Табун.
— Зачем?
— Пилой будешь отрезать себе нужный кусок, а напильником — затачивать кромку лезвия.
— А карандаш зачем?
— Рисовать…
Табун привел его к стальной двери, от которой осталось только название — один ободок. Видимо, делать из нее ножи приходили не один десяток раз.
— Вот нормальный кусок. Начинай. И еще…
— Что?
— Не сломай пилку, а то…
— А то что?
— Шульц рассердится… Потом придется тебе новую воровать, а это непросто. Ладно, пили.
Пилить оказалось неудобно, поскольку стальной кусок ему достался над головой, но он умудрился его отрезать и, что удивительно, не сломать при этом драгоценный инструмент.
— Молодец. А теперь затачивай.
— Хорошо.
Эрик весь вспотел, но прежде чем затачивать, следовало еще очертить сам профиль будущего ножа и отрезать очень уж большие остатки пилкой, что он и сделал, всецело полагаясь на советы бывалого напарника.
Через четыре часа работа осталась позади, и Табун взвесил на ладони получившийся нож, проверяя его балансировку.
— Ну что ж, в целом неплохо. Теперь только ручку обмотать надо — и все дела.
Махов посмотрел на свои ладони, они все покрылись мозолями.
— Пройдет.
Теперь у него появился свой нож, и это как бы подтверждало его статус полноценной «крысы».
— «Крысы», у меня для вас хорошая новость, — сказал однажды торжественным голосом Шульц.
— Это какая же?
— Завтра мы идем на охоту в город.
Стая радостно загомонила. Крысиное мясо хоть и питательно и его всегда в достатке, но оно уже так приелось, что нестерпимо хотелось нормальной еды. К тому же питаться одним мясом вредно. Все страдали запором.
«Наконец-то!» — облегченно воскликнул Эрик. У него, как и у всех прочих, едва не лопались глаза от натуги, когда он ходил в туалет.
По такому случаю Махов на ночь съел совсем немного мяса, лишь только для того, чтобы живот его не доставал, и он смог бы нормально уснуть, не мучаясь от голодных колик.
— Подъем, лентяи! — скомандовал утром Шульц, и для Эрика сегодня этот побудный возглас вожака стаи прозвучал все равно что музыка. — Нам нужно пройти семь кварталов.
«Глядишь, до вечера доберемся», — прикинул расстояние Эрик.
— Чего сморщился, Живот? — заметил недовольную гримасу Эрика Шульц.
— А поближе никак нельзя? — спросил Махов.
— Все можно, — кивнул предводитель. — Особенно если хочешь попасться «крысоловам», так что я бы не советовал.
— Понятно.
— Хвост, остаешься с Крикуном.
— Понял.
Состояние Крикуна за прошедшие дни только ухудшилось. Он уже не бредил, просто лежал у стены, не подавая признаков жизни, и уже мало кто надеялся, что он выживет. Хотя никто не понимал, что с ним происходит. Все считали, что после такого ранения он уже должен был бы давно поправиться. Но, видимо, у него и вправду имелось кровотечение. О больнице даже никто не заикался. Хотя так оно, может, было бы лучше. Лучше уж больница с последующей высылкой на Зону, чем смерть в коллекторе.
— Еще вопросы есть? Тогда выдвигаемся.
20
Махов ошибся. До нужного люка стая добралась к трем часам дня. Несколько раз ушедшие вперед разведчики прибегали обратно, что могло означать только одно: впереди «крысоловы», и стае приходилось идти обходным путем. Однажды они прошли по чужой территории, но так и не встретили ее хозяев — «крысоловы» сработали чисто.
— Приготовились…
Шульц надел шапочку, поверх шлем и пополз наверх, чтобы выдавить люк. Остальные повторили его действия, и вскоре все оказались на улице.
Снова визжащие и разбегающиеся прохожие, скрип автомобильных тормозов. При этом Махов испытал какое-то чувство глубокого удовлетворения, но спроси его: в связи с чем оно возникло? Эрик ответить внятно не смог бы. Может, от ощущения силы, которую представляла собой стая? И оттого что их боятся жалкие «хомяки»?
Глупо…
Магазины защищались от воров всеми возможными способами, но от такого наглого налета «крыс» до сих пор так и не нашли защиты.
