Вперед привычно ломанулись «ледоколы», или те «крысы», в чью задачу входила нейтрализация охраны. Их нападение было настолько стремительно, что никто из охраны так и не смог выхватить свои пистолеты. Но без рукопашной заварушки на резиновых электрошоковых дубинках не обошлось, но и из нее «крысы» вышли победителями. На полу, распластавшись, валялось пятеро охранников и две «крысы», коих то и дело сводило судорогами.
— Живот, Табун, помогите им!
Напарники резко свернули в указанном направлении. Махов уже знал несколько приемов, как привести в чувство пораженного электрическим разрядом, и вместе с остальными оставшимися невредимыми «ледоколами» они привели друзей в норму.
Боевая группа ушла назад, уводя к спасительному люку пострадавших и потому сейчас бесполезных товарищей, а напарники вернулись к своим обязанностям — к грабежу.
Эрик уже привычно набивал свою сумку продуктами, сейчас отдавая предпочтение фруктам и овощам, когда отвлекся на крик отбивавшейся от «крысы» женщины, не собиравшейся так просто уступать свою сумочку.
— Ма?
Эрик подскочил к «крысе», но в маске он не узнал, кто это был.
— Отвали от нее! — сказал он, отталкивая «крысу» от своей матери.
— Ты чего?
— Ничего, это моя мать.
— И что? Ты знаешь закон «крыс», Живот, — прошлой жизни нет, мы сами по себе.
— Знаю, и тем не менее — отстань.
Закон выживания был прост и ясен. Подавшись в «крысы», следовало оборвать все связи с внешним миром, теперь стая твоя семья и никто более. Закон такой суровый потому, что любая связь с внешним миром одного члена могла привести к гибели всей стаи. Это проверено временем.
— Ладно, Живот, будь сейчас по-твоему, — отступил «крыса», решив что разберется потом, сейчас и без этого дел много, а времени мало и становится все меньше.
— Привет, ма! Это я — Эрик!
— Сынок? Эрик!
— Да!
— Но что ты делаешь? Куда ты запропастился? Мы так испереживались все!
— Крысятничаю!
— Что? — не поняла она.
— Подался в «крысы», ма. Не беспокойся, у меня все нормально… но мне нужно спешить, полиция уже выехала и скоро будет здесь.
— Может, тебе что-то нужно? — засуетилась мать.
— Нет. Хотя — да, но не мне, а одному приятелю, — заторопился Эрик, поскольку на улице прозвучала команда к отходу: «Шухер!»
— Что нужно-то?
— Лекарства.
— От чего?
— Понятия не имею. Он получил сильный удар в живот и сейчас совсем плох. Посмотри в сети, что это может быть, и купи чего-нибудь.
— Но как мне тебе передать лекарства?
— Хм-м…
Это действительно вопрос.
— Живот, шухер! — прокричал Табун.
— Уже иду! Никак, ма. Просто купи в аптеке, что рядом с баром, где я раньше работал, и оставь там. Я как-нибудь заберу.
— Но это же опасно!
— Не боись, ма, все будет пучком. Продавщица там нормальная, я думаю, ей можно доверять. Просто купи и оставь у нее. А я уж что-нибудь придумаю.
— А что ей сказать?
— Да ничего. Скажи, что придет человек и попросит то, что ты купила. Думаю, там не так часто оставляют покупки, чтобы что-то перепутать или забыть.
— Живот, живее!!!
«Крысы» уже прыгали в люк, и Шульц ожесточенно махал рукой, призывая почему-то замешкавшегося Эрика.
— Все, ма, пока.
Эрик набил консервами мешок и выскочил на улицу.
— Что ты там застрял?!
— С матерью разговаривал.
— Живот, если мы попадемся, то это будет по твоей вине!
— Я успел, Шульц, не надо так нагнетать. Все равно бы сейчас у люка толпились.
— Пошел!
Полицейские сирены звучали совсем близко. Махов бросил мешок вниз и исчез следом за ним в колодце. Последним, как всегда, шел Шульц.
— Все-таки постарайся в следующий раз так не задерживаться, Живот.
Эрик догадался, что Шульц, остыв и все взвесив, понял, что Живот был прав насчет того, что он успевал и никого не задерживал.
— Обещаю, что больше такого не повторится, — сказал Махов. — Но и меня можно понять: встретить мать и не переброситься парой слов, да еще и не защитить ее от нападения…
— Ладно, проехали, — махнул рукой Шульц и пошутил: — А то я сейчас расплачусь.
21
Напарники находились в патруле, обходя свои владения, чтобы не допустить туда несанкционированного доступа «крыс» из других стай или предупредить свою стаю о приближении «крысоловов». Они проходили рядом с подвальными помещениями, ведущими внутрь зданий. Но чтобы проникнуть туда, надо было еще как-то открыть запертые бронированные двери, которые закрывались изнутри.
— Табун.
— Чего?
— А можно как-нибудь попасть в здание незамеченным? — как можно беззаботнее спросил Махов напарника.
— Зачем тебе? — подозрительно спросил Табун. — Тебе что, в чью-то квартиру захотелось залезть?
— Да так, чисто теоретически…
— Ты это брось, Живот. Если хочешь еще раз с родителями повидаться, то советую придумать какой-нибудь другой способ. И не забывай, этим ты ставишь под угрозу не только свою свободу, но и свободу всей стаи. Лично мне на Зону не хочется ни капельки.
— Что, все так плохо?
— Хуже некуда. Все люки оснащены сенсорами. Любое несанкционированное проникновение тут же включает маяки, и к тебе на свидание спешат патрули «крысоловов».
— Хреново…
— Вот и я о чем. Так что забудь.
— Хорошо-хорошо, уже забыл.
Эрик соврал. Он не забыл и стал придумывать другие способы, как можно пройти незамеченным через системы слежения. Но пока ничего путного придумать не получалось.
Отдаленный гром громыхнул неожиданно и подсказал Эрику решение его проблемы.
«Ну конечно, дождь!» — подумал он.
— Эх, какой дождь пропадает, — горестно сказал Табун, думая о своем.
Хороший ливень давал «крысам» неограниченные возможности для охоты. Целых дополнительные две-три минуты они могли безнаказанно шарить по магазинам, зная, что даже если сигнал в полицию пришел, то они ничего не смогут сделать, потому что водители не в силах разглядеть ни зги, и весь транспорт на дорогах встает, отчего образовываются многокилометровые пробки, в которых стоят и полицейские патрули. Но проблема заключалась в том, чтобы угадать, когда именно пойдет дождь.
Вот и сейчас никто не угадал.
