– Как я пойду без тебя?
Этим вопросом Оля окончательно перечеркнула его свободу и смяла иллюзорный баннер. Плевать она хотела на свадьбу Таньки и на поход туда. Ей нужна была своя, чтоб платье нарядней Танькиного, чтоб жених побогаче… Стоп! Вот тут-то и неувязочка. Он едва ли был богаче студента-первокурсника. Да, ему досталась бабкина однушка в Туле после ее смерти да вот это недавно открывшееся наследство, от которого он избавится, как только закончит с оформлением бумаг. В сухом остатке у него есть городское жилье и, возможно, если удастся выручить за этот дом приличную сумму, у него появится автомобиль. Зная Таньку, Артем с уверенностью мог сказать, что он не чета ее жениху. Оля на начальном этапе поставила не на ту лошадку.
– Тихонов, ты меня слышишь? – Девушка дернула его за рукав.
Артем не хотел продолжать этот разговор. Спасение пришло неожиданно.
– Да у тебя тут вечерина намечается!
Серега Проскурин шел по дорожке с четырьмя бутылками пива.
– Я-то думал, мой друг умирает после вчерашнего, а он тут окружен феями…
– Это фея Оля, – поспешил представить девушку Артем.
– Тихонов, ты увиливаешь от разговора. Мы еще вернемся к нему. Чуть позже. А сейчас, если вы позволите, фея Оля упорхнет. – Она улыбнулась и пошла к девчонкам.
– Фея с коготками? – усмехнулся Сергей и подал бутылку Артему.
– Ага. И с зубами, как у пираньи.
* * *
Они сели на старую скамейку под сосной у калитки. Цыган опять куда-то делся. Но Артем догадывался, где его искать. Может, гости причина его беспокойства, а может, еще что. Какие-то свои псиные заморочки.
– Значит, друг мой, ты попал.
– Да не то чтобы… Я ее люблю и все такое… но выходить замуж только для того, чтобы утереть нос сводной сестре… Не понимаю я этого. Ей же самой потом будет хуже.
– Вот именно это и скажи ей.
– Тебе легко говорить…
– А говорить – вообще легко. Трудно жить по сказанному.
– Философ? – улыбнулся Артем.
– А то! – ответил на улыбку Сергей. – Давай сегодня – выпьем, в баньке распаримся… Мы дальше куражиться, а вы с ней на полочке побеседуете, а потом ты ей между делом и обстряпаешь то, о чем твоя душа скорбит. Мол, я ж не против, мол, тут не надо хвататься за первого встречного. Мол, есть более достойные кандидатуры. Серега, например.
– Губы закатай…
– Ну не знаю, – взмахнул руками Проскурин. – Я хотел как лучше. Женись тогда сам.
Друзья рассмеялись.
– Слушай, Серега. Ты говорил о бане. А далеко она?
– Ну, есть у меня… Раньше где-то здесь была общая баня. Когда ее снесли, бани построили в каждом дворе.
– Нет, не в каждом.
– То есть ты хочешь сказать…
– Да у меня ванна даже на улице. Во дворе, кроме сарая, ничего нет.
– А в сарае смотрел? – с серьезным видом спросил Проскурин.
– Ну, только если она под лопатами в углу. Издеваешься?
– Друг мой, ты не замечал, что внутри сарай меньше, чем снаружи?
Артем задумался и посмотрел на строение у дома.
– Баня вполне может быть одним целым с сараем. К тому же посмотри на трубы.
Тихонов глянул. Раньше он не замечал этого, а теперь отчетливо видел две трубы. Причем если одна была для естественной вентиляции погреба, то вторая была в саже и явно служила дымоходом. Артем даже привстал.
– Ну что, тогда на разведку?
– А что мы теряем?
– Наоборот даже.
Парни допили пиво и пошли к сараю.
Внутри они не нашли никаких дверей. Ни потайных, ни явных. Снаружи сарай действительно казался длиннее, и находиться дверь могла только в одном месте. И это место было завалено досками и спиленными ветками. Артем откинул самую большую, за ней полетел лакированный мебельный щит – скорее всего стенка от шифоньера. Серега включился в разбор завала, когда показалась дверь. Последняя отсыревшая доска обнажила пристанище слизней и мокриц. Девушки, все это время наблюдавшие за парнями, скривились при виде тварей.
Молодые люди молча стояли перед заколоченной дверью. Они напоминали команду первооткрывателей перед зевом неизвестной пещеры.
– Кому понадобилось заколачивать дверь в баню? – вопрос Артем адресовал скорее самому себе.
– То есть то, что ее еще и завалили хламом, тебя не смущает?
Сергей подошел к двери и попробовал оторвать доску.
– У тебя гвоздодер есть?
– В сарае должен быть.
* * *
Цыган дернулся от скрежета, доносившегося от сарая. Пес рыкнул и с тревогой посмотрел на людей. Угроза, казалось, витала в вечернем воздухе. Люди сами лезли в логово твари. Цыган напрягся, когда хозяин открыл дверь. Слабый рык раздался под досками за домом. Люди вошли внутрь помещения, но им ничего не угрожало. Угроза была совсем рядом с Цыганом. Он почувствовал присутствие твари. Запах грязи и разложения наполнил ноздри. Цыган заскулил. Пес появился из ниоткуда. Он лежал напротив Цыгана и пытался заглянуть к нему под доски. Морда, изъеденная червями, была покрыта корками запекшейся крови и островками голой кости. Из правого глаза вытекала зеленоватая слизь. Остатки шерсти были грязными и свалявшимися. На левом ухе и на лбу прилипли сухие листья. У Цыгана шерсть встала дыбом. Он зарычал. Сначала тихо, потом громче, словно приближающийся бульдозер. Когда мертвая тварь растянула пасть в ухмылке и высунула сдвоенный язык, Цыган, обдирая шкуру о доски, бросился вперед.
* * *
Артем вошел первым. Странное ощущение. Несмотря на то, что помещение было закрыто не один год, запаха затхлости не было. Пахло деревом и средствами гигиены. Наверное, шампунем или мылом. То есть в бане пахло так, как должно пахнуть после мытья в ней. Очень странно. Еще Тихонову показалось, что помещение внутри больше, чем в себя могла вместить странная конструкция сарая. Но он никому ничего не сказал. Электропроводка была исправной, и выключатель у двери, замкнув цепь, зажег под потолком светильник из трех ламп.
Серега пошел к печи. Он был настроен затопить баню, со всеми вытекающими, разумеется. Впервые с тех пор, как приехали девчонки, Артем начал беспокоиться за сестер. Ну, они девки взрослые, разберутся. Да и Серега не совсем же обезбашенный. Артем очень на это надеялся. Друзья неразлейвода в десять – это замечательно, но двенадцать лет разлуки могли их изменить до неузнаваемости. Серега Проскурин, по сути, был тем же Серегой – заводилой и болтуном. Но это могло быть ширмой, удобной занавеской, скрывавшей что-нибудь преступное. Одного дня знакомства со взрослым Серегой и бутылки водки, распитой под шпротный паштет, маловато для открывания занавеса. Почему он вдруг подумал об этом? Что на него нашло? Пусть их детская дружба умерла, а новая, взрослая, дружба еще не зародилась, это отнюдь не значит, что Серега стал маньяком, насильником и людоедом. Нет, конечно! Но он мог стать мошенником. Ведь мог? Черт!