Сироткина начала медленно поворачиваться на дрожащих ногах. Уверенность в том, что старик и Лидка ушли, была настолько сильной, что она понемногу начала успокаиваться. Ноги перестали дрожать, собственного сердца она почти не слышала. Ну, разве что чуть-чуть. Ей даже чудилось, что не нужно тратить время на то, чтобы оглядываться. Ушли и ушли. Ей очень хотелось в это верить. Если бы они ушли, Наташа могла… просто взять и вытянуть засов, который был прямо перед ней. Открыть дверь и уйти.
Но они все еще были там. Склонив головы и вывернув локти вперед, они ухмылялись. Сердце Сироткиной замерло. Когда старик проткнул Наташу когтями, Лида снова захихикала.
* * *
Серега уснул. «Черт! Не надо было укрываться с головой». Эта привычка осталась с детства. Как только он накрывался с головой – забирался в свое убежище, тут же засыпал. Наташи рядом не было, да и не могло быть. Она наверняка сейчас спит в зале на диване. «Да ну ее! Да ну их всех! Что-то не везло ему в последнее время с бабами. Одна выбрыкивается на самом интересном месте, другая не против групповухой заняться, а третья… А собственно, третья, посмотрев на все это дело, плюнула и размазала.
Нет, это определенно что-то не так со мной», – подумал Проскурин.
Он встал с кровати. Запутался в одеяле и едва не упал. Сергей не любил просыпаться не дома. Какое-то чувство вины начинало давить на и без того ослабленный организм. Если он просыпался не дома, это значит, что он вчера пил пиво и жрал свои таблетки. А в таком состоянии он мог натворить таких дел, что хоть на глаза никому не попадайся. Не вышло. Как только он покинул комнату, из кухни выглянула Оля. Ее недовольный вид говорил о том, что он все-таки что-то натворил. «К черту! А почему именно он?» Тимофей вчера полвечера тряс яйцами, Лидка – то дам, то не дам… А может, Тема ей что наговорил? Вообще, недовольный вид у нее, может, с рождения, только до этого она прятала его под слоем косметики. Сейчас же девушка выглядела как завалившийся за кровать носок. Бесцветно и никому не нужно. Грязные волосы были собраны на затылке в конский хвост, кожа лица блестела. Вот что делает с красавицами провинция. Два дня – и перед вами если не чудовище, то серая мышка. Сереге не хотелось верить своим глазам. Ольга показалась ему похожей на актрису. Но сегодня у актрисы какая-то очень трагическая роль.
Проскурин вошел в кухню и сел за стол. Ольга сидела и пила чай.
– А где Наташа? – без «привет» и «не хотите ли чаю» спросила Оля.
– А мне откуда знать? Я пришел и лег на свободную шконку.
– Ты не забыл, что здесь есть хозяин? Прежде чем искать шконку, нужно спрашивать.
Серега опешил. Он туго соображал, о каком хозяине идет речь. Потом понял, что скорее всего она говорит об Артеме. Хотел возмутиться. Будет на него еще баба с сальными волосами орать, но время было упущено, и он просто сказал:
– В следующий раз учту.
Проскурин собирался встать и уйти, но Оля произнесла слова, заставившие его остаться.
– Прости. Я переживаю за Артема. За Вику и Наташу.
Нет, она все-таки красивая. Когда не злится. Волосы, конечно, чище не стали. Да и косметика на лице так и не появилась. Злость и недовольство ушли, и девушка преобразилась.
– Я боюсь, что Наташа ушла искать в незнакомом городе Вику.
Серега не ответил. Черт бы побрал эту Наташу, черт бы побрал этих баб! У него никак не укладывалось в голове одна простая вещь. Почему, имея баню и девушек, выпивку и «колеса», он ни черта не счастлив? Почему он еще не вдохнул аромат распаренного елового веничка, не услышал шипения камней, облитых пивом? Почему не закончил начатое ни с одной из девушек? Единственное, что доставляло кратковременное удовольствие, так это глотание «колес». Но он с ними стал какой-то нервный. Наверное, так и должно быть. Все в этой жизни так и должно быть.
– Сережа, ты меня слышишь?
Он очнулся, только когда Ольга дернула его за рукав.
– Да, конечно.
– Так ты мне поможешь?
Проскурин прослушал все, что она говорила, но переспрашивать не стал.
– Да, конечно, – повторил он.
Помочь так помочь. В этой жизни все так и должно быть.
* * *
Артем проснулся, чувствуя какую-то сырость. Запах влаги был такой силы, будто он уснул в бане, на полке, пропитанной водой. Тихонов потянулся к лампе на прикроватной тумбочке, включил свет и тут же подпрыгнул. Все вокруг было мокрым. Он взял простыню, которой укрывался, и понюхал ее.
Вода. Откуда, черт возьми?!
Кто-то вылил на него, пока он спал, ведро воды? Что за шутки?! Даже если представить, что кто-то действительно вылил на него ведро воды, то почему он не проснулся в тот самый момент? Он проснулся от запаха. Черт! От запаха! Еще вчера он мог бы поклясться, что вода ни хрена не пахнет. «Но не сейчас. Только не сейчас».
Тихонов замер. Все его тело сковало от ужаса. Его не облили! Его никто не облил! Вода сочилась из простыней, из подушек, из кровати!
Он вспомнил недавний сон. Топь, Болотница и тонущий Серега. Он снова не помог другу, как и тогда, в реальности. В ночном кошмаре не оказалось рядом и друзей. Тимофея и Мишки не было во сне, а Артем просидел на вязком берегу, пока ухмыляющаяся тварь тащила на дно Серегу.
Да к черту сон! У него наяву происходит какой-то кошмар, а он о снах рассуждает. Он вскочил и отбежал к двери. У нее обернулся и посмотрел на постель, которой уже не было. Артем стоял у двери кухни и смотрел на ванну, скрытую за водонепроницаемой занавеской.
«Почему эти занавески всегда закрыты?» – подумал Тихонов.
– Чтобы спрятать от тебя труп, – ответил кто-то ему в его голове. Голос был знакомым, но он не мог сказать с полной уверенностью, кому он принадлежал. Артему было все равно, тем более что голос говорил чистую правду. Кто-то был в ванне. Мертвый или живой, но он ждал, когда Артем отдернет занавеску и… Что-то со смачным шлепком ударилось о пол. Что-то тяжелое упало в лужу.
«Так падает, поскользнувшись, человек», – подумал Артем.
Следующий звук также был знаком Артему. Что-то волочили по полу. Или что-то волочило себя. Тема шагнул к двери и собирался выглянуть в коридор, когда оно подползло, остановилось на несколько секунд и прошмыгнуло к комнатам. Артем был в шоке, ноги задрожали, и он едва не сел на пол. Взялся за ручку холодильника и перевел дыхание. Несмотря на то, что увиденное не укладывалось в голове, он попытался найти объяснение тому, почему Галина Анатольевна передвигается ползком. Бледное обрюзгшее тело женщины опиралось только на руки, ноги же безвольно волочились за ней. Она, словно огромный слизень, оставляла за собой влажный след.
Артем пошел за ней. Вернее, по следу, потому что женщина-слизень уже исчезла в одной из комнат. И самое удивительное, что след расслаивался, будто бледная тварь разделилась и каждая из ее частей заползла в одну из комнат. Тихонов подошел к первой, прислушался. За дверью раздавались звуки какой-то возни, но это было похоже… Он глубоко вдохнул и толкнул дверь. Возня прекратилась. На кровати сидели Лидка и Тимофей. Сидели, будто мирно болтали, а Артем перебил их на самом интересном месте. Вот только отсутствие одежды говорило о том, какую именно «беседу» они вели.
