– Почему? – улыбнулась я. – Как можно не посмотреть развод
мостов?
– Мне кажется, ты не в том настроении.
– Это тебе только кажется. Я в прекрасном настроении, просто
кое-какие воспоминания одолели. Но пошло все это к чертовой матери! Дворцовый
мост разводят ровно без пяти два, а сейчас около двенадцати ночи. Впереди еще
два часа. Как ты думаешь, на что их лучше потратить?
– Можно посидеть вон в том плавучем ресторанчике, –
предложил Димка.
– Хорошенькое предложение, давай направимся туда.
Я повязала на голову косынку, лежавшую в сумочке, и надела
темные очки.
– А это зачем? – поинтересовался Димка.
– Я личность известная и потому не могу одна ходить по
ресторанам, особенно по чужим.
– Но ты же не одна…
– Но ты же коммерсант. Так не положено, пойми. Лучше скажи:
я сейчас не похожа на себя?
– Нет.
– Тогда порядок. Значит, ты приглашаешь меня в плавучий
ресторан?
– Приглашаю.
– Послушай, а у тебя когда-нибудь деньги закончатся?! –
засмеялась я.
Димка улыбнулся и пожал плечами:
– Для тебя я всегда их найду.
В плавучем ресторанчике мы сели за столик, стоявший у
окошка, и грустно посмотрели друг на друга. Я улыбнулась и подумала о том,
какая все-таки странная штука – жизнь. Еще совсем недавно этот мужчина рыл себе
могилу, смахивая слезы и сопли, под моим чутким руководством, а сейчас мы сидим
в ресторане за одним столиком, любуемся Невой и ждем развода мостов. Скажи мне
тогда, что пройдет совсем немного времени – и я буду называть этого коммерса по
имени, я бы не поверила. С ума сойти – его зовут Димкой! В моем представлении
мужчина с таким именем должен быть щупленьким, улыбчивым, шебутным, а этот же,
наоборот, тучный, бесформенный, но все же по-своему интересный. Самый что ни на
есть «новый русский». Зажравшийся и уставший от этой жестокой жизни. Зачем я с
ним поехала? На черта мне это надо? Тем более что там, в шкафу, у меня лежит
труп и его нужно срочно оттуда вытаскивать. Потому что вскоре он начнет жутко
вонять, и вонь могут учуять соседи.
– Тебе надоело? – грустно спросил коммерс.
– Нет, все нормально. Просто совсем недавно на другом катере
проплыл мой телохранитель. Он слишком много для меня значил в последнее время.
– Теперь ты знаешь, где его можно найти, – улыбнулся
коммерс.
– Вот уж не могла подумать, что он будет кататься на катере
с какой-то юной дамой, вместо того чтобы быть рядом со мной.
Я подняла рюмку, улыбнулась и сказала:
– За встречу.
– За встречу, – улыбнулся Димка.
– Только не думай, что из этой встречи ты извлечешь
какую-нибудь выгоду. Ты будешь платить ровно пятнашку, и ни цента меньше.
– А я ни на что и не рассчитываю…
– Тогда это достойно уважения.
Я постаралась взять себя в руки и не думать о Бульдоге.
Пошел он ко всем чертям! Настоящий сукин сын! Когда-нибудь я обязательно с ним
расквитаюсь, а сейчас я должна успокоиться и расслабиться. Иначе какого черта я
здесь торчу с этим коммерсом, как будто у меня больше нет никаких дел. В зале
заиграла медленная музыка, коммерс встал, галантно поклонился и пригласил меня
танцевать. Я улыбнулась и полностью подчинилась ему.
Мы кружились в танце, наслаждаясь нежными переливами флейты.
Димка прижимал меня к себе, но я даже не пыталась сопротивляться. Жуткая обида
на Бульдога, хмельное головокружение – все перемешалось и завертелось с такой
силой, что я вновь подумала о том, что дела мои обстоят не так уж и плохо.
– Ты чертовски красивая… – прошептал мне на ухо Димка.
– Ты решил завоевать меня комплиментами?
– Просто мне никогда не нравились безропотные и слабые
женщины. Я люблю женщин сильных, беспощадных, хитрых и самое главное –
влиятельных.
– Да? А мне всегда казалось, что мужчинам, наоборот,
нравятся слабые, ласковые, нежные, неземные создания.
– Может быть, но это только слабым мужчинам. Сильные
личности всегда тянулись ко всему сильному.
– Ты считаешь себя сильной личностью?
– Конечно. Иначе я бы не достиг тех высот, которые имею.
– Тоже верно. А твоя жена? К какому типу женщин она
относится?
– К наглому.
– Это как?
– Она не сильная. Она просто стала невыносимо наглой.
Когда-то я привез ее в Петербург из Сибири. Она была тихой, скромной
провинциалочкой, с восхищением смотревшей на то, что я делаю. Естественно, она
обещала хранить любовь и быть преданной. Прошло время – наша двенадцатиметровая
комната в коммуналке сменилась на большую, светлую, престижную квартиру в
центре города. Жена больше не носила дешевых юбок, теперь она стала надевать
дорогие платья из эксклюзивного бутика. Вместо задрипанной «Оки» она стала
ездить на стильной иномарке, которую я лично выбирал под цвет ее глаз. Из
робкой, закомплексованной провинциалочки моя супруга превратилась в жадную,
хищную городскую акулу, следящую за каждым моим шагом. Моя драгоценная половина
постоянно хочет в чем-нибудь меня уличить, чтобы содрать побольше денег. В
последние годы она вызывает у меня только отрицательные эмоции. Я хотел
отправить ее обратно в Сибирь, но теперь ее туда никакими пирогами не заманишь.
– Но ведь у вас же есть ребенок?!
– Такие женщины рожают для того, чтобы постоянно держать
мужчину на крючке. Ребенок – это повод для вытягивания денег.
– Мне очень жаль, что у тебя уже почти седые виски, а тебя
кто-то держит на крючке…
– Понимаешь, мы слишком много нажили. Bсe это придется
делить.
– Так раздели. Не можешь же ты оставить своего ребенка ни с
чем. Я знаю, почему ты не разводишься с женой.
– Почему?
