– Красивое имя. А почему тебя Бульдогом прозвали?
– Потому что я работаю телохранителем вот уже много лет.
Хватка у меня крепкая, можно сказать, – бульдожья. Вот меня и прозвали
Бульдогом. Это еще со времен войны.
– А ты был на войне?
– Да. Я в Афганистане служил.
Бульдог помассировал мне шею, а затем легонько провел по
груди. Я дернула его руку.
– Нельзя.
– А я и сам не хочу.
– Почему? – удивилась я.
– Да потому что, когда работаешь, личные отношения
запрещены. Это мое кредо. Я на тебя работаю и могу тобой только любоваться.
– А ты хоть раз отступал от своего принципа?
– Нет, – отрезал он и посмотрел на часы. – Надо ехать, а то
уже пацаны ждут.
Бульдог сел за руль, и машина тронулась.
– А ты, кроме меня, когда-нибудь женщин охранял? – не
унималась я.
– Конечно.
– А каких-нибудь известных?
– Певиц охранял. А вот главаря банды, – он посмотрел на меня
в зеркало, – впервые. Мне даже интересно. Хотя ты от певиц ничем не
отличаешься.
– Почему?
– Такая же капризная, как они. Все вы бабы одинаковые.
Я надула губки и стала смотреть в окно. Молчать не хотелось,
и я снова пристала к Бульдогу:
– А ты в кого-нибудь из своих певиц влюблялся?
– Нет, и я не хочу это обсуждать. – Бульдог покраснел и с
силой сжал руль.
Я поняла, что он совершенно не настроен на дальнейший
разговор. Он, по-моему, вообще не любит обсуждать темы, касающиеся его личной
жизни.
– Что надулся? Еще скажи, что больше не будешь на меня
работать! – разозлилась я.
– Будешь приставать с дурацкими вопросами или капризничать –
не буду! Я и так делаю то, что мне не положено. То играю роль шашлычника, то
прислуги! Я должен охранять твое тело, и все!
– Послушай, Бульдог! Если тебе надоест на меня работать – я
же не могу тебя просто так отпустить. Ты слишком много знаешь. Я ведь не певица
какая-то, а с сегодняшнего дня – лидер одной из криминальных группировок
Петербурга. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Я все хорошо понимаю. Только ты тоже отдавай отчет своим
словам. Я, как депутат, личность неприкосновенная, усекла? Как
профессионального телохранителя меня знают не только в Петербурге, но и в
Москве, и Сочи. Я дружу с ворами в законе, поэтому не советую тебе так со мной
разговаривать.
– Извини. Просто нервы разыгрались.
Вот ведь какой, отметила я про себя. Иногда кажется, что
совсем ручной, а иногда становится таким колючим – не дотронешься!
– Ну тогда ответь на последний вопрос.
– Какой?
– Ты женат?
– Нет. При моей специальности это невозможно.
– А у тебя девушка есть?
– Это уже второй вопрос.
– Отвечай.
– Есть, конечно, а у кого их нет.
– Я имею в виду не тех, кого ты себе в баню заказываешь и на
Невском снимаешь, а постоянную девушку.
– Есть, – улыбнулся он. – А тебе зачем?
– Интересно. Просто на меня работает человек, о котором я
ничего не знаю.
– Странно. Раньше тебя это совершенно не интересовало.
– Может быть.
– Да, когда я свободен, то встречаюсь с девушкой. Она
работает стриптизершей в ночном баре на Невском.
– Понятно. Она красивая?
– Чупа, я тебя не узнаю. Зачем тебе это?
– Я и сама не знаю. Просто хочется как-то время убить, пока
до места доедем.
– Она очень красивая и совсем юная, ей всего двадцать лет. Я
люблю ее трахать.
– Вот уж это необязательно было говорить. К чему такие
подробности?!
– Ты меня спросила, а я ответил.
Я посмотрела на часы и постаралась привести мысли в порядок.
Минут через пять мы подъехали к кладбищу.
У свежей могилы сидели семеро старших, курили и о чем-то
оживленно беседовали. Я вышла из машины и присела рядом.
– Как дела, ребята?
– Все нормально. Закопали в лучшем виде.
– Молодцы. Ситуация сложилась крайне неприятная, и нам
необходимо ее прояснить. Всем известно, что мы похоронили не Фому.
– Чупа, – перебил меня Гарик, – понимаешь, мы здесь всяко
передумали: Фома вряд ли стал бы так шутить. Скорее всего, его кто-то украл и
сделал так, чтобы все поверили в его смерть. Подожди, скоро позвонят и начнут
выкуп просить.
– Нелогично. Когда крадут человека, то его смерть не
имитируют. Нет смысла.
– Почему ты так думаешь? Может, хотят получить выкуп, а
потом его и на самом деле пришьют.
– Вряд ли, – задумалась я. – Начнем с того, что я выгнала
Фому и он пошел ночевать в гараж. Я хочу знать, кто первым его обнаружил?
– Я, – вышел вперед Гарик. – Мы договаривались поехать в
Москву на стрелку к солнцевским. У него там были кое-какие вопросы по поводу
сотрудничества. Приехал, смотрю – гараж открыт. Вернее, дверь была закрыта, но
я услышал, что мотор работает. Короче, открыл я дверь, зашел – а он там спит за
рулем. Я быстрее к нему – а он уже весь черный, угорел.
– Во сколько это было?
– В восемь утра.
– А ты уверен, что перед тобой был Фома?
– Да вроде Фома, а кто ж еще?! Он черный был, как негр, –
ведь угарным газом отравился. Распух. Мы его с Вадиком в морг отвезли. В морге
дали немного денег, чтобы его в божеский вид привели. Гримера наняли, а то он
уж больно страшный был.
– Понятно. Меня интересует только один момент. В гараже был
Фома или двойник?
– Вот этого я не знаю. Мы его не раздевали.
– Значит, так, Гарик, ты с Вадиком сейчас поедешь в морг,
припрешь врача с санитаром к стене и узнаешь правду.
– Какую?
