– Если не будет другого выхода, то придется это сделать.
Чупа, вступив в такую связь, ты поступила крайне близоруко. Ты лидер преступной
группировки. Ты вообще не имеешь права с кем-либо спать, не говоря о том, чтобы
вступить в известные отношения с подкрышным коммерсантом. Птицы твоего полета
либо замужем, пусть даже в фиктивном браке, либо отрываются по таким борделям,
где мы вчера с тобой были. Тебе бы неплохо было поддерживать связь с Гариком –
он этого достоин. Или, на худой конец, можно вступить в отношения с таким
странным типом, как Бульдог. Эти люди так же, как и ты, принадлежат к
криминальному миру, чтут воровские традиции и имеют авторитет в уголовной
среде. Если бы ты была продавщицей в коммерческом магазине, тогда другое дело –
могла бы связываться с коммерсантами сколько твоей душе угодно, но при твоем
нынешнем положении это может обернуться катастрофой. Ты вращаешься среди
головорезов и отморозков, и, не ровен час, узнав об этой связи, они попрут
против тебя…
– Юлька, я все это понимаю. Все же я попробую решить этот
вопрос мирным путем.
– Хочешь, мы поедем сегодня вечером вместе?
– Зачем?
– А вдруг мирным путем не получится?
– Ты хочешь сказать, что сможешь его убить?
– Я этого не сказала, но могла бы попробовать.
– Нет уж, спасибо. С твоей нездоровой психикой не смей даже
думать об этом. Кстати, а где ты взяла пистолет?
– У Витьки.
– И он тебе дал?
– А зачем ему знать о том, что я беру, а что – нет.
– Ты хочешь сказать, что он ничего не знает о том, что ты
стащила у него пистолет?
– Конечно, нет. Послушай, Чупа, а что у тебя с Бульдогом?
– Ничего особенного.
– Это как?
– Бульдог упорно не хочет признавать, что он Бульдог. Я вот
что думаю: может, у него с памятью что-то случилось?
– Дрына ему хорошего надо, чтобы он вспомнил! Сволочь
порядочная этот Бульдог – я всегда это знала!
– Я же не заставляю его продолжать наши отношения! Но ведь
так не уходят! Уходить надо достойно, а он сбежал. Может, он боится всколыхнуть
чувства? Я не могу поверить, что все то, что у нас было, наигранно и
неискренне. Вот уж не предполагала, что меня можно отнести к типу женщин,
которых легко обмануть.
– Надо еще раз спуститься в подвал и поговорить с ним. Ну он
хоть что-нибудь говорит? – не могла успокоиться Юлька.
– Он говорит, что его зовут Тим.
– Как?
– Тим.
– Он что, совсем спятил? Ты же говорила, что его зовут Макс.
– Раньше он мне говорил то же самое.
– Это становится даже интересным.
– Ладно, сейчас не до него. С ним придется обстоятельно
побеседовать. – Я тяжело вздохнула. Перед глазами стоял Бульдог с простреленным
плечом, я как будто вновь почувствовала его горячие и страстные поцелуи. От
этих мыслей по щекам потекли слезы, и я поняла, что будет лучше прогнать их
прочь.
Неожиданно зазвонил внутренний телефон. Это был Жорик. Я
поздоровалась и пообещала спуститься через пятнадцать минут.
– Ты куда? – поинтересовалась Юлька.
– Сейчас в косметический салон и парикмахерскую. Нужно привести
себя в порядок. В обед у меня встреча с Шахом. Приедет Гарик – пусть меня ждет.
Нам необходимо проработать все ключевые моменты встречи.
– Чупа, а может, я с тобой?
– Куда?
– Ну, в парикмахерскую. Я бы хотела волосы нарастить. Не
могу же я ходить в таком виде.
– Радость моя, послушай: волосы можно наращивать только в
том случае, если длина твоих собственных волос не меньше десяти сантиметров –
иначе им просто не на чем будет держаться. С таким ежиком, как у тебя, надо
пересидеть. Потерпи немного – скоро у тебя вырастут свои.
Я достала из комода свою любимую воздушную косынку и
повязала Юльке на голову. Затем улыбнулась и чмокнула ее в лоб.
– Совсем другое дело. Ходи пока так – тебе даже идет.
Косынка и очки. Кстати, а ты чем собираешься сегодня заниматься?
– Буду рисовать. Гарик купил мне с десяток альбомов и целую
гору простых карандашей.
– Ну вот и хорошо.
Я оставила Юльку досыпать и спустилась к Жорику.
Жорик выглядел великолепно. От бурной ночи не осталось и
следа.
– Как дела? – улыбнулся он.
– Лучше просто и не может быть.
– Как наш заключенный?
– На отдыхе.
Посетив парикмахерскую, я заехала в салон женской одежды на
Невском проспекте, решив побаловать себя каким-нибудь новым нарядом. Обнаружив
на вешалке стильный костюмчик абрикосового цвета, я пришла в состояние крайнего
возбуждения, поняв, что именно такой необходим моей израненной душе для вывода
ее из состояния, близкого к депрессии. Поставив Жорика рядом с примерочной
кабиной, я натянула на себя это чудо. С восхищением посмотрев на себя в
зеркало, я удовлетворенно присвистнула. Это то, что мне надо. Вещи – как люди.
Если они нам не нравятся, мы стараемся их избегать. Ну а если они нам по душе,
то мы радуемся каждой, пусть даже случайной, встрече. Я никогда не покупала
вещь, если хоть немного в ней сомневалась. Если возникают хоть малейшие
сомнения, то это стопроцентная гарантия того, что я не надену ее ни разу.
Вытащив из кармана ценник, я посмотрела, сколько же стоит
столь изысканная штучка. Две тысячи семьсот долларов! Изверги! Разве можно так
драть деньги с наших бедных российских женщин! Деваться некуда… Что поделаешь –
я не привыкла себе в чем-либо отказывать. Оторвав ценник, я подошла к полочке с
туфлями в надежде найти что-нибудь пооригинальнее. Заприметив самые высокие
шпильки, я надела их и подмигнула Жорику:
– Ну как?
– На тебя хоть мешок надень – будет сидеть великолепно, –
улыбнулся Жорик.
Оторвав ценник с туфель, я протянула его продавцу и сказала:
– Мне ничего не надо заворачивать. Я выйду из вашего
магазина в таком виде.
Приехав на дачу, я увидела Гарика, сидящего в беседке. Он с
грустью смотрел на рисовавшую рядом Юльку, пытаясь ей что-то объяснить. Увидев
меня, Гарик вскочил и поздоровался. В его глазах был откровенный восторг.
