Я ткнула вилкой в куриную грудку и почувствовала, как меня
бросило в жар. Страшно закружилась голова, в глазах потемнело. Расстегнув
воротник, я тяжело задышала.
– Что-то не так? – поинтересовался Шах.
– Нет. Просто как-то скверно себя чувствую.
Что это? Предчувствие беды или незначительные проблемы со
здоровьем? Неужели этот улыбчивый человек, не без успеха играющий роль
галантного кавалера, уготовил мне зловещую смерть? Неужели в душе он
посмеивается надо мной и ждет моей кончины?
Я достала из сумочки платок и вытерла лицо. Шах недоуменно
посмотрел на меня и спросил:
– Чупа, какие проблемы? Ты что-то мне недоговариваешь? Я не
только за окончание войны, но и за тесное сотрудничество наших группировок, за
взаимную поддержку и сплоченный союз. Когда я услышал твой голос по телефону,
то сразу понял, что мы обязательно найдем общий язык. Я за объединение, думаю,
оно будет плодотворным.
Я тяжело дышала, с трудом соображая, о чем говорит Шах.
– Какое, к черту, объединение? – прошептала я, стараясь
вдохнуть как можно больше воздуха. Глубокий вдох дался мне с большим трудом, но
легче не стало, наоборот, в голове загудело с такой силой, что захотелось
надавить на виски и закричать что есть мочи.
Что это? Предчувствие беды или обычное недомогание, какое
бывает у всех женщин? Если так – представляю, как смотрится мое поведение на
фоне нашей мирной встречи. И все же я не могу ошибиться. Точно так же, как
никогда не ошибалась моя прабабка. Уж она-то всегда знала, что делать, и могла
просчитать ситуацию на несколько шагов вперед.
Шах, почувствовав неладное, не знал, как вести себя дальше.
Заерзав на стуле, он продолжал о чем-то говорить. До моих ушей доносились лишь
обрывки фраз, смысл которых я не хотела, а может, просто не могла понять.
Неожиданно раздался приглушенный щелчок, и на лбу у Шаха появилась ярко-красная
дырка величиной с грецкий орех. Шах покачнулся и упал головой в тарелку с
куриными грудками. Я громко закричала и полезла под стол. Я кричала так громко,
что чуть не оглохла от собственного крика. Спустя несколько секунд рядом со
мной появился Гарик, Жорик и другие мои ребята. Я по-прежнему сидела под столом
и мало что соображала.
Мальчики бегали по залу, заглядывая во все углы, Жорик
допрашивал персонал в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку. Гарик с трудом
вытащил меня из-под стола и попытался успокоить. Он, словно не веря своим
глазам, трогал мои руки и без конца повторял:
– Чупа, самое главное, что ты жива…
Я вновь посмотрела на мертвого Шаха и попыталась унять
дрожь.
– Гарик, вы здесь разберитесь что к чему, только пусть Жорик
отвезет меня домой.
Гарик остался выяснять, кому понадобилось убить Шаха, а я
села на заднее сиденье своего «Мерседеса», положила голову на плечо Жорика и
тяжело вздохнула. Недалеко от входа в ресторан по-прежнему стояла машина,
принадлежащая Шаху. Его водитель и охранник читали газеты, даже не подозревая,
что случилось с их хозяином.
Глава 18
Приехав на дачу, я первым делом подошла к бару, налила
полный стакан текилы, села на диван и уставилась в одну точку. Минут через пять
подошла Юлька и испуганно посмотрела на меня.
– Чупа, господи, у тебя такой вид… Что случилось?
Я опустила голову и тихо произнесла:
– Кто-то упорно пытается меня убить.
– Кто?
– Я не знаю. Я думала, что Шах, а оказалось, что не он.
– Как ты пообедала с Шахом?
– Неплохо, не считая того, что за этим обедом его убили…
Представляешь, его голова упала в тарелку с куриными грудками…
– Его убили?!
– Да, только я не могу понять одного. Тот человек, который
убил Шаха, собирался убить меня или он просто решил меня подставить?
– Как это – подставить?
– Очень просто. Ты прекрасно знаешь, что Шах приехал на
стрелку один и без оружия. Машина ждала его у входа в ресторан. Теперь
шаховская братва ни за что не поверит, что Шаха убил кто-то со стороны. Они
будут думать на нас. Ты только прикинь, какая может начаться война.
– Это точно. Послушай, Чупа, ведь если тот человек хотел
убить тебя, он бы сделал это. Скорее всего, тебя действительно решили
подставить.
Выпив полстакана текилы, я посмотрела на Юльку и сказала:
– Понимаешь, с того самого момента, как умер Фома, вернее,
не умер, а испарился, пропал в неизвестном направлении, стали твориться совершенно
необъяснимые вещи. Меня постоянно хотят убить либо подставить. Когда ты лежала
в больнице, я ездила на свою городскую квартиру. Представляешь, там кто-то
бывает.
Юлька широко раскрыла глаза и изумленно выдохнула:
– Как – бывает?
– Обыкновенно. Кто-то налил мне полную ванну воды. Я
потрогала воду – она была горячей. Кто-то расстелил постель и поставил поднос с
двумя рюмками моего любимого джина, но самое страшное – это то, что кто-то
подложил ко мне в шкаф покойника.
– Покойника?! – сдавленным голосом переспросила Юлька.
– Покойника. Вернее, в тот момент, когда я его нашла, он еще
не был покойником. И даже предостерег меня, сообщив, что мне необходимо кого-то
бояться. Правда, кого – он так и не успел сказать. Умер. Утром, когда я вместе
с коммерсом вернулась на квартиру для того, чтобы спрятать покойника, вернее,
перенести его куда-нибудь в другое место, подальше от моего жилища, его уже не
было.
– Как – не было?
– Не было, и все. В шкафу осталась засохшая кровь, а вот
покойника нигде не было.
– Чупа, тебе было страшно?
– Не знаю. Может быть. Я как-то об этом не думала. Скорее
всего, была какая-то злость. Злость оттого, что мне приходится играть в прятки,
ходить по какому-то непонятному лабиринту, построенному человеком, который
слишком хорошо знает мою психику и играет со мной втемную.
Я бы предпочла знать, с кем имею дело, – тогда бы я по
крайней мере могла просчитать, чего мне ожидать в следующий раз от своего
неведомого противника.
– Боже мой, почему ты мне не рассказала об этом раньше?
– Когда? Ты лежала в больнице. Да и что бы ты смогла
сделать? Ничего. Вот и сегодня: убили Шаха. Мне даже страшно подумать, во что
это может для нас вылиться.
