– Я сделала, что он хотел. Я избавила его от мучений.
– Что именно ты сделала?
– Я вколола ему ампулу со смертью…
С похоронами Бульдога тянуть не стали. Похоронили его на
следующий день. Сделать вскрытие я не позволила, не желая беспокоить своего
любимого еще раз. Юлька с Гариком были моей единственной поддержкой все эти
дни. Они помогли мне перенести это горе и хоть как-то смягчили боль утраты.
Самой большой радостью для меня был Максов браслет. Я любила рассматривать его
с утра до вечера – какое счастье, что у меня сохранилась такая память о
бесконечно дорогом человеке…
В один из вечеров Юлька разожгла камин, и мы стали лениво
потягивать мартини, любуясь на огонь. Я крутила браслет, вспоминая о тех
незабываемых временах, когда мы были с Максом.
– Интересно, как он там? – спросила я у Юльки.
– Лучше, чем здесь, – попыталась успокоить меня она.
– А он обо мне вспоминает?
– Конечно. Тебя невозможно забыть.
Я сделала глоток мартини и улыбнулась.
Неожиданно в глазах потемнело, сильно закружилась голова. Я
посмотрела на Юльку. Она поставила стакан с мартини и стала растирать виски.
– Что-то жарко.
– И мне как-то душно. – Я скинула халат, оставшись в легкой
ночнушке.
– Может, мы камин слишком сильно разожгли?
– Как всегда. Просто состояние какое-то гадкое, – простонала
я и посмотрела на Юльку.
Она задрала халат повыше и растянулась на медвежьей шкуре. Я
села рядом, пытаясь понять, что со мной происходит. Глаза слезились, мне
показалось, что комната затянута какой-то слегка уловимой, почти невидимой
дымкой.
– Юлька, ты что-нибудь чувствуешь? – прошептала я.
– Да. Меня ужасно клонит ко сну.
– Не спи!
– Я не могу. Давай поспим, а потом обо всем поговорим.
Юлька закрыла глаза и тяжело задышала.
– Не спи! – закричала я и попробовала встать, но у меня
ничего не получилось.
Ноги стали ватными и совершенно не хотели слушаться. Глаза
закрывались, чертовски хотелось спать.
Нет, спать нельзя, это какой-то обман. Наверное, я и так
сплю, но мне нужно проснуться. Я с трудом доползла на четвереньках до Юльки и
изо всех сил толкнула ее в бок.
Юлька сморщилась, но так и не открыла глаза.
– Нам нужно выйти на улицу!
– Чупа, дай поспать… – прошептала Юлька.
Собрав волю в кулак, я добралась до внутреннего телефона,
чтобы позвонить охране. Подняв трубку, я не услышала гудков. Что-то случилось с
телефоном. Посмотрев на Юльку, я вздрогнула. Юлькино лицо было какого-то
неестественно зеленого цвета. Случайно посмотрев на себя в зеркало, я не
поверила собственным глазам.
Мне показалось, что кто-то умышленно облил меня зеленой
краской. Добравшись кое-как до двери, я с ужасом поняла, что она закрыта с той
стороны. Подергав дверь несколько раз, я поняла, что меня покидают последние
силы. Еще чуть-чуть – и все, я больше не смогу сопротивляться. А что, если
уснуть, как Юлька? Глаза закрываются, такая приятная теплая дремота увлекает за
собой…
Ущипнув себя за ногу, я с ужасом обнаружила, что мне совсем
не больно. Обычно я так делаю за рулем, когда одолевает сон, но останавливать
машину нежелательно. До сегодняшнего дня это было стопроцентное средство для
того, чтобы проснуться. В голове загудело, в висках противно застучало. Взяв
стул и открыв жалюзи, я с размаху ударила табуреткой по окну. Окно разбилось, и
посыпались стекла. Высунув голову на улицу, я стала жадно ловить ртом свежий
воздух. Оглянувшись, я увидела безжизненно лежащую на полу Юльку. Если ей не
помочь, то будет поздно. Задыхаясь и кашляя, я бросилась в глубь комнаты.
Подбежав к подруге, я схватила ее за ноги и потащила к окну. Перекинув Юльку
через подоконник, приложила ухо к ее груди и заплакала от счастья: она дышала.
Выпрыгнув из окна, я вытащила Юльку на улицу и положила ее на поляну. Затем
обошла дом в надежде найти кого-нибудь из охраны. Открыв служебную комнату, я в
ужасе закричала. На полу лежали четверо охранников.
Никакой крови. Можно было подумать, что все четверо просто
спят, мирно посапывая и улыбаясь во сне. Потрогав одного из них, я пришла в
состояние, близкое к истерике. Парень не дышал и был совсем холодный. В комнате
чем-то слабо пахло, и мне опять захотелось поспать хотя бы пару минут. Выбежав
в коридор, я громко позвала Жорика. Ответа не последовало. Вернувшись во двор,
я взяла в беседке марлевую тряпку, повязала ее на нос и вбежала в дом. Открыв
комнату, где обычно сидел Жорик, я увидела своего телохранителя лежащим на полу
с закрытыми глазами. В комнате работал компьютер, играла легкая музыка.
Склонившись над Жориком, я потрогала его пульс и тяжело вздохнула. Пульса не
было. Вытащив из кармана Жорика сотовый телефон, я выбежала на улицу и
попробовала дозвониться до Гарика. Но в трубке не было даже гудков. Я оказалась
оторванной от мира – без какой-либо связи и возможности позвать на помощь.
Как же так? В доме обязательно должен быть повар, горничная,
домработница. Где они все? Забежав на кухню, я пронзительно закричала. Возле
плиты лежал повар, рядом с ним – горничная и домработница. У всех были закрыты
глаза, а лица были неестественно зеленого цвета. На плите стояла кастрюля с
давно выкипевшей водой. Дно ее подгорело, и от этого по кухне разносилась зловещая
вонь. Отключив плиту, я выбежала из кухни и направилась по коридору к входной
двери. Внезапно я услышала странный звук и резко остановилась. Настенные часы
не могут так работать. Увидев в конце коридора какой-то сверток, я на цыпочках
подошла поближе, но все же не решилась дотронуться до него. Это еле уловимое
тиканье не было похоже на часы. И тут я поняла, что нельзя терять ни минуты. В
любое мгновение может раздаться взрыв. Фома учил меня разбираться во взрывных
устройствах. Поэтому без особого труда я угадала, что в этом свертке лежат
четыре динамитные шашки, по двести граммов каждая, и часовой механизм. Мощность
такой «адской машинки» достаточна, чтобы разрушить не только эту дачу, но и все
вокруг. Можно, конечно, схватить этот сверток, донести до фонтана и утопить его
там, но это очень рискованно. Никто не знает, когда прозвучит взрыв. Выскочив
из дома, я подбежала к Юльке и потащила ее в самый дальний угол двора.
Положив Юльку в фонтан, легла рядом и принялась ждать. Ждать
пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как раздался мощнейший взрыв – и
мой коттедж развалился по кирпичикам. Фонтан, где мы лежали, тоже изрядно
задело, и нас основательно засыпало камнями.