– Заткнись. Делай то, что я тебе сказала. Делай УЗИ, коли,
мне все равно, но я должна знать точный день зачатия.
Врач, запихнув баксы в карман, в течение долгих часов мучил
меня своими анализами. Когда прозвучала точная дата зачатия, я чмокнула врача в
лысину и прослезилась. Это была наша с Бульдогом ночь, вне всякого сомнения.
Теперь я знала точный день, когда в моем организме зародилось маленькое чудо, и
жалела только об одном: что не знала об этом раньше, иначе обязательно
рассказала бы Максу. Услышав такую новость, он, может, не захотел бы так
поспешно уходить из этого мира и уж тем более не захотел бы оставлять меня
одну. Ни о каком аборте не могло быть и речи. Я знала, что мне предстоит
выносить и родить это чудо, – чего бы мне это ни стоило.
Надев джинсы, я подошла к зеркалу и улыбнулась – пока ничего
не видно. Затем зашла к Юльке и наказала ей соблюдать все предписания врача и
глотать таблетки.
– Чупа, я обязана тебе жизнью, – прошептала Юлька.
– Ерунда. Если бы я уснула, неужели бы ты не вытащила меня
на улицу?
– Конечно, вытащила.
– И я так думаю. Ты поступила бы точно так же. Ничем ты мне
не обязана. Ты прекрасно знаешь, что я просто не могла поступить по-другому.
– Спасибо тебе, Чупа.
– Ты давай спи, а я скажу тебе сумасшедшую новость.
– Какую?
– Я ношу ребенка!
– Откуда ты знаешь?
– Я прошла обследование. Это ребенок Бульдога. Это будет
дитя самой сильной любви на свете, которая только бывает. Знаешь, любовь
все-таки не такая сука, как я о ней думала, если она преподнесла мне такой
подарок.
– А ты будешь мне давать нянчить?
– Конечно! На тебя вся надежда, – засмеялась я и чмокнула
Юльку в лоб.
Выйдя из больницы, я села в машину и посмотрела на Гарика.
– Ты такая радостная, прямо вся светишься. Что-то случилось
приятное?
– Конечно, я же выписалась из больницы, – улыбнулась я.
– Чупа, рядом с Юлькой дежурят наши охранники. Можешь не
переживать. Всех, кто был в тот роковой день в коттедже и трагически погиб,
похоронят как положено. Семьям погибших мы оказали финансовую помощь.
– Все правильно.
– Ты опять осталась без телохранителя…
– Нет уж. Хватит всех этих телохранителей. Я бы хотела,
чтобы рядом всегда был ты, – этого достаточно.
– Ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем?
– А почему бы и нет? По совместительству. Я хочу, чтобы ты
был рядом. Ты будешь?
– Конечно, – улыбнулся Гарик. – Мне домой торопиться не
надо. У меня нет места, где бы я мог задержаться. Мое место рядом с тобой. Ты
как себя чувствуешь?
– Нормально.
– Чупа, я вот о чем бы хотел с тобой поговорить: кто-то
капитально подставил нас со смертью Шаха. Если бы тогда в ресторане захотели
убить тебя, то давно бы уже убили. Тебя подставили. Доказать, что Шаха убили не
мы, мы не сможем. Это убийство по-любому ложится на наши плечи. Взрыв твоей
дачи – ответное действие на убийство Шаха. Этого и следовало ожидать. Наша
ошибка состоит в том, что мы не приняли нужных мер предосторожности, не усилили
охрану и вообще не перевезли тебя с дачи. Просто после убийства Шаха ты так
быстро пропала…
– Я нашла Бульдога и моментально к нему поехала. Когда не
стало Бульдога, мне меньше всего хотелось думать о Шахе.
– Чупа, ты любила Бульдога? – грустно спросил Гарик.
– Да, и очень сильно.
– Ты помогла ему уйти из этой жизни?
– Да.
– Прости, что я об этом спрашиваю.
– Ничего. Мне уже немного полегче, и я учусь жить заново.
– Чупа, я не стал принимать самостоятельное решение, не
посоветовавшись с тобой. Думаю, нам все-таки надо возобновить военные действия.
Нужно уничтожить всю шаховскую братву и подмять под себя их коммерсантов. Это
будет суровая война. Из двух враждующих группировок должна остаться только
одна. Как ты смотришь на это решение?
– Другого просто не может быть. Собирай ребят и приступай к
военным действиям. Кстати, а куда мы едем?
– Я снял деньги с общака и купил тебе новый коттедж. У тебя
теперь новая дача.
– Нет. Мне пока совсем не хочется жить в коттедже. Слишком
болезненные и тяжелые воспоминания. Поехали на городскую квартиру.
Приехав домой, я осторожно зашла внутрь и замерла.
Гарик пробежал по квартире, проверил все углы и с
облегчением вздохнул:
– Никого.
– А с чего ты решил, что здесь кто-то должен быть?
– Мало ли. Чупа, если завтра начнутся военные действия, то я
не могу целыми днями быть вместе с тобой. Мне придется принимать участие во
всех операциях.
Правда, можно начать военные действия чуть позже. Мне бы
хотелось, чтобы ты поехала вместе с Юлькой куда-нибудь отдохнуть. Тебе лучше
уехать из Питера. Как ты посмотришь на то, если я сейчас позвоню и закажу вам
две путевки на Гавайские острова. Позагораешь, покупаешься, наберешься сил,
здоровья. И я буду спокоен. Не женское это дело – воевать. Доверь и поручи мне
заняться уничтожением шаховской группировки.
– Но до Гавайских островов так далеко лететь…
– Долетите до Лос-Анджелеса, а оттуда три часа на самолете.
Всего одна пересадка.
– Зато до Лос-Анджелеса лететь целую кучу времени. Может,
лучше в Египет? Я всегда отдыхаю там.
– Там сейчас неспокойно. Пропали несколько русских туристов.
На Гавайях ты еще не была. Я бы тебя отправил на остров Мауи. Там чертовски
красиво. Много кокосов, пальм и чернокожих мужчин, – улыбнулся Гарик.
– Мужчины меня теперь интересуют меньше всего. Ну что ж,
неплохая мысль. Заказывай.
Гарик принялся звонить по поводу виз и путевок, а я быстро
пробежала по квартире. Зашла в дальнюю комнату и заглянула в шкаф. В шкафу
никого не было. Только засохшие капельки крови напоминали о лежавшем здесь
когда-то покойнике.
– Чупа, все готово. Ровно через неделю вы с Юлькой полетите
на Гавайи, а мы будем беспредельничать.
– Юльке же сказали лежать две недели.
