Книга Чужая шкура, страница 78. Автор книги Дидье ван Ковелер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чужая шкура»

Cтраница 78

* * *

Я выехал в половине третьего. Солнышко уже начало пригревать. Мадам Легофф хорошенько укутала Ба, и мы с ней пообедали в саду, у живорыбного садка, во время отлива. В мягком йодистом воздухе витал аромат форситий: лишь при западном ветре сюда тянет свиным навозом. Я смотрел на маленькую старушку в двух шапках и купленном мною в меховом магазине Морбиана искусственном лисьем манто бледно-розового цвета. Не знаю, счастлива ли она, но главное — она дома. Я был так взволнован, когда Ба ходила по комнатам, замирала перед каждой безделушкой, каждым портретом и старательно вспоминала. «Узнаю», — сжимая мою руку, шептала она, хотела, чтобы внук ей гордился. Я выкопал в государственном лесу маленькую елку, украсил дом лампочками, гирляндами. Будем отмечать Рождество каждый день, она его обожает. И не больно-то она религиозна, просто любит праздники. С Яслями Христовыми туго в это время года, я нашел одни из комикса про Астерикса в детском магазине. Так что в нашем хлеву спал, прости Господи, новорожденный Астерикс, а над ним стояли счастливые Обеликс и Фальбала. Ба хохотала до упаду. Похоже, наш род издавна с церковью не в ладах. А про отцовскую открытку она больше не заговаривала. Добрый знак.


Сиделка мадам Легофф — меня в ней привлекли не рекомендации, а то, что она родом с Кот-д’Армор и вдобавок «живет с другой женщиной», как нашептала мне хозяйка булочной, где я заприметил объявление, — оказалась не только превосходной поварихой, но и заядлой картежницей. Она уж точно сумеет вернуть моей Ба потерянные килограммы и будет каждый день терпеливо обучать ее правилам игры в белот заново. Бедняжка разругалась с подругой-ветеринаршей и мечтала только о том, чтобы найти такое место работы, где она чувствовала бы себя в семье. Я пригласил нотариуса выпить по стаканчику и попросил его по моей доверенности выплачивать сиделке жалованье с пенсионного счета Ба, на котором денег вполне достаточно. Это обойдется гораздо дешевле, чем отчисления в дом престарелых, и нотариус, отводя взгляд, заверил меня, что я сделал правильный выбор. Из-за этой истории с рентой он чувствовал себя страшно виноватым передо мной, тем более, что я не предъявлял никаких претензий. Чтобы окончательно его успокоить, я признался по секрету, что на самом-то деле не имею права носить фамилию Глен — отец меня не признал, но я достаточно получаю по авторским правам, и потому не жду от бабушки ничего, кроме запоздалой любви напоследок. После таких слов любой проникся бы ко мне доверием и симпатией. Нотариус принес с собой бутылочку «Мюскаде». Я смотрел, как они чокаются за прекрасное будущее, и думал, что роман, сочиненный мною для Карин, наконец готов.

Лимонный торт-безе так умиротворил меня, что перед отъездом я все же позвонил Лили на авеню Жюно — до этого не решался. Хотел избежать, насколько возможно, лишних впечатлений от возврата в прошлое. Голос у него был очень даже бодрый. Кот к нему привык, соседка — просто чудо, в этой квартире у него прямо-таки открылось второе дыхание, даже возникла идейка потрясающего телесериала о Карле III Простоватом, как-никак, скоро будет тысяча сто лет с его рождения.

— Хочешь узнать, что в твоей жизни происходит?

— Нет уж, спасибо.

— Я, похоже, сломал твой автоответчик.

— И правильно. Ты всем говори, что ты новый жилец, а я, мол, уехал в кругосветное путешествие.

— Ну, сейчас-то ты в Бретани, — заметил он.

— Что, уже появился акцент?

— Нет, я просто вижу номер.

— Вот и запиши его — вдруг что срочное. На улице Лепик у меня телефона не будет.

И тут же сообщаю ему, что нынче вечером встречаю Карин на Северном вокзале и мне бы очень хотелось их познакомить. Он хватает ручку, записывает название кафе и время. И так меня благодарит, словно я сделал ему королевский подарок. Кажется, зря я все это затеял. Заранее предупреждаю, что ему придется с нами поужинать. Ну да, да, он все понял. И хотя у него как раз «пьяный» день, пить он начнет, только когда мы уйдем, честное слово. Уже прощаясь, он бормочет, что Доминик наверняка обрела покой и счастлива, раз я теперь пристроен. Это слово меня удивило. И обеспокоило. Оно совсем не из его лексикона и никак не подходит ни к моему положению, ни к моим чувствам. Так что садясь за руль, я испытывал какой-то дискомфорт, странное беспокойство, но километров через десять все прошло.

Напрасно я выпил столько сидра перед обедом, а под лангустов еще и перебрал «Мюскаде». От солнца меня разморило, перед глазами то и дело возникали волнующие образы, мешая сосредоточиться. Вот я сжимаю Карин в объятиях. Чувствую тепло ее груди, живота, обнимаю ее так, словно мы целый год не виделись, а болтаем мы так, словно расстались только вчера. Я предлагаю встретить Рождество в Бретани, у моей бабушки. Она согласна, хоть и немного удивлена: не слишком ли рано я об этом заговорил? Да нет, дорогая, мы едем прямо завтра с утра. Я уже набил багажник подарками для нее, для ее дочурки, для Ба и для мадам Легофф. Она еще не верит до конца, но светится от восторга и кидается мне на шею. Мы ночуем в студии. Я ставлю кроватку девочки в новенькой ванне. А мой старинный приятель, возможно, стоит у окна и видит, как мы с ней занимаемся любовью.

* * *

Спасатели сказали, что я, скорее всего, уснул за рулем. Абсолютно прямое четырехполосное шоссе в момент аварии было пустым. Машина перевернулась и загорелась кустарник в овраге, и огонь тушили минут двадцать. Я вылетел сразу. Моментальная смерть — констатировала служба «скорой помощи». В карманах у меня ничего не нашли. Автомобиль сгорел целиком, не удалось разобрать ни номера, ни серии. Установить личность водителя можно было только по найденной в траве связке ключей, которую выдала мне фирма «Монмартр-Недвижимость», последнему письму от Карин и той бумажке, где я записал: «12-е, четверг, Северный вокзал, кафе «Терминюс», 20 ч. 48 м.»

* * *

В девять вечера в кафе звонит полицейский. Лили уже полчаса сидит перед бокалом «Перье» с лимоном, волнуясь, как мальчишка, и пристально разглядывая всех входящих девиц. Трех Карин уже обнаружил — блондинку, рыжую с пирсингом и мою, настоящую. О ребенке он вспомнил, только увидев коляску. Теперь спокойно ждет, посматривает то на дверь, то на Карин, уплетающую горячий сандвич с ветчиной и сыром, но не хочет к ней подходить, пока не появлюсь я и не представлю их друг другу.

— Здесь кто-нибудь ожидает мсье Ришара Глена? — бросает в пространство бармен, тряся телефонной трубкой.

Карин и Лили вскакивают одновременно. Лили тут же садится, из деликатности. Карин бежит к стойке и с всепрощающей улыбкой тянется за телефоном: ну конечно, я задержался, опаздываю, в пробке застрял…

Видя, как медленно искажается ее лицо и глаза наполняются слезами, Лили тут же все понимает. Она еще мотает головой, отказываясь признать невозможное, а он уже ударил кулаком по столу, и клянет все на свете, вот же дьявол, чертова мать! Люди неодобрительно косятся на буйного алкаша, который пил только воду. Карин роняет трубку мимо рычага, хватает коляску и выскакивает из кафе.

Из последних сил Лили удерживает официанта, который побежал было за Карин, сует ему сто франков и мешком падает на стул.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация