– Паша, клянусь, он шевелился. Всеми святыми клянусь.
– Не гневи Бога. Тебе нельзя клясться святыми. Ты жуткая
грешница. Таких еще поискать надо. Оставь всех святых в покое.
– Хорошо. Хрен с ними, со святыми, но мешок все же двигался.
– Говорила мне мать: никогда не связывайся с женщиной, это к
добру не приведет, а только к трагедии. И откуда ты взялась на мою голову! У
самой куча проблем, так еще и мне наделала, – в сердцах произнес Павел и стал
развязывать мешок.
Я подползла поближе и с ужасом стала наблюдать за его
действиями.
Развязав мешок, Паша вытащил тело и положил на землю. Затем
поднял руку Гарика и попытался нащупать пульс. Я бросилась к машине, достала
лежавшее на заднем сиденье зеркальце, подбежала к трупу и приложила зеркальце к
носу. Через минуту оно запотело.
– Он жив, Паша, клянусь. Он дышит.
Паша посмотрел на зеркальце, затем на меня, достал из
кармана брюк пистолет, приставил к голове Гарика и выстрелил. Из дырки хлынула
темная кровь.
– Живучий, гад! – сунув пистолет обратно в брюки, он
направился к наполовину раскопанной могиле. Я стояла на коленях и с ужасом
смотрела на простреленную голову.
– Зачем ты это сделал?
– А ты что, хочешь, чтобы мы его живым закопали?
– Нет.
– Ну а что тогда спрашиваешь? Молодец, что вовремя усекла.
Расслабься, он мертв. Трупы не оживают, запомни!
– Паша, а я знаю, кто ты, – произнесла я прискорбным
голосом.
– Что ты несешь! У тебя, кажется, белая горячка начинается.
– Ты – киллер.
– Что? – Паша положил лопату и уставился на меня.
– Я сразу поняла, что ты киллер. Когда мы встретились на
чердаке, ты держал винтовку с оптическим прицелом. У тебя было задание, но ты
его не выполнил, потому что тебя вспугнула милиция. Ты должен был кого-то убить
в доме напротив. Ты убийца, я это сразу поняла, как только тебя увидела.
– Ты что несешь, дура! Я тебя сейчас застрелю.
– Стреляй! – Я подошла к нему и показала на грудь. –
Стреляй! Или ты привык в голову?! Выстрели в грудь, а контрольный выстрел
сделай в голову. Мне уже все равно терять нечего. Все, что я могла, уже
потеряла.
– У тебя растет дочь, дура бестолковая!
– Зачем дочери нужна такая мать?! Что я ей скажу, когда она
вырастет?! Что я убила ее отца и предала семейное дело?! Представь, что у тебя
будут свои дети, которые обязательно захотят узнать, кем работает их папа, а ты
им скажешь, что папа по специальности – киллер!
– У тебя нервный шок. На сигарету, посиди спокойно, дай мне
докопать могилу, у нас каждая минута на счету. И постарайся не говорить больше
глупостей, чтобы меня не злить, а то мне придется положить в выкопанную могилу
не только Гарика, но и тебя.
Я достала сигарету, закурила и села рядом с телом Гарика.
Затем посмотрела на Павла и почти шепотом произнесла:
– Ты – киллер.
– Последний раз предупреждаю: заткнись! – зло пробурчал
Павел и принялся копать дальше. Мне пришлось заткнуться и сидеть тихо,
оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому звуку.
Когда яма была вырыта, Павел присел на корточки и с
брезгливостью посмотрел вниз.
– Дела! – произнес он.
– Что ты там увидел?
– Труп. Крутого закопали.
– Тебе что, обязательно было копать прямо до трупа?
– Не обязательно, просто было интересно посмотреть, кого там
закопали.
– Любопытство – не самая лучшая черта!
– Пойди посмотри.
– Не хочу.
– Зря. Здесь на нем золота на десятку баксов, не меньше.
Я подошла к яме. В ней лежал мужчина крепкого телосложения,
в дорогом костюме и кожаных черных ботинках.
– Прямо как из модного бутика вышел, – присвистнула я.
На правой руке мужчины красовался золотой браслет с
бриллиантовой россыпью. Посреди браслета виднелась золотая пластина. На ней
мелкими бриллиантовыми камешками было выложено: «Граф». На пальце – точно такая
же огромная печатка, усеянная бриллиантами и та же самая надпись.
Павел спрыгнул в могилу и пошарил в карманах покойного.
Пусто. Затем он расстегнул ворот рубашки и достал золотую цепь приличных
размеров с медальоном, на внешней стороне которого маленькими бриллиантиками
было выложено все то же слово: «Граф».
Открыв медальон, мы увидели совсем крохотный рисуночек под
стеклом и какие-то непонятные обозначения.
– Как ты думаешь, что это? – спросил Павел.
– Наверное, это было известно только ему, – прошептала я с
дрожью в голосе. – Может быть, что-то именное.
– Видишь, золото даже не сняли.
– Почему?
– Потому что оно паленое. Такое золото не сдашь и не
продашь. Если убийцы его не сняли – значит, боялись на нем попасться. Надпись
ясно показывает, кому оно принадлежит. Скорее всего, это крупный авторитет,
если его прямо с именным золотом похоронили. Убийцы золото не взяли, и нам оно
не нужно, – решительно произнес Павел и вылез из ямы. Затем он взял Гарика за
ноги и поволок к могиле.
– Тебе золото не нужно, а мне нужно. Сними браслет, печатку
и цепь с кулоном, – выпалила я.
– Зачем? – удивился Пазел.
– Затем, что у меня с деньгами негусто, а мне еще ствол надо
купить, деньги нужны, дел много.
– Хочешь, я отдам тебе твои баксы?
– Оставь их себе. Ты их честно заработал, – усмехнулась я. –
Сними с него золото и дай мне.
– Жанна, это золото паленое. Я на зоне сидел, воровские
законы хорошо знаю. Это золото трогать нельзя.
– Я на зоне, слава богу, не сидела, поэтому законов никаких
не знаю. Может, я его в другом городе сдам, за десять тысяч километров отсюда?!
– Ну, тем, что ты на зоне не сидела, можешь не хвастаться.
При таком поведении, как у тебя, ты скоро там окажешься.
– Не каркай!
– А я и не каркаю. Просто это золото трогать не надо.
– Дай его мне. Это же безумие оставлять столько денег в
земле!
