– Ладно, черт с тобой. Все равно в скором времени наши пути
с тобой расходятся, и надеюсь, что больше никогда не пересекутся.
Павел снял с трупа золото и протянул мне. Я завернула его в
носовой платок и положила в карман брюк. Бросив Гарика на крутого, он стал
закапывать могилу.
– Пусть этот мафиози нас простит, что мы ему такого
соседа-баламута подселили, – усмехнулся Павел, споро перекидывая землю.
– Очень остроумно, – съехидничала я и пощупала свой карман.
– Знаешь, я вот не могу одного понять.
– Чего?
– Ты же у нас запуганная жена, только вот как это тебя
смогли запугать?! Смелее, наглее и бесстрашнее бабы я еще не встречал. На
тихоню ты совсем не похожа.
– Я раньше была совсем другая.
– Раньше, это когда?
– Всего несколько дней назад.
– Надо же. И с чего ты такая наглая вдруг стала?
– Не наглая. Просто теперь я стала такой, как до замужества
с Матвеем. Я слишком многое потеряла в этом браке. Если бы я осталась прежней,
то Матвей бы никогда ко мне не охладел.
– Странная ты баба. Несколько часов назад грохнула человека,
стоишь с золотом, снятым с трупа, и рассуждаешь о своем браке.
Пуганая-запуганная!
Когда дело было сделано и могила приняла прежний вид, Павел
взял лопату и направился к машине. Я поплелась следом. В машине он сурово
посмотрел на меня и произнес:
– Сейчас я отвезу тебя в дом. Можешь лечь и отдохнуть.
– Ты что, шутишь?! Разве после случившегося можно спать?!
– Мне казалось, что тебя это не особенно впечатлило.
– Хорош издеваться. – Я надула губки и уставилась в окно.
Подъехав к дому, Павел вышел из машины и открыл мне дверь.
– Если ты не хочешь спать, то приготовь что-нибудь поесть.
– А ты куда собрался?
– Нужно избавиться от тачки.
– Каким способом? Ты хочешь облить ее бензином и сжечь? Так
возьми меня с собой. Я буду держать канистру.
– Не угадала. Поеду к знакомому пацану. Сидели вместе. Он
работает по угнанным тачкам. Имеет свою мастерскую. Перебьет номер на
двигателе, поменяет ремни, перекрасит и продаст. У него там целая команда
работает.
– А он тебя не сдаст? Сам говорил, что эту тачку каждая
собака в городе знает.
– Нет. Я же тебе сказал, сидели вместе. Он мне как брат.
Лишних вопросов не задает. Завтра уже эту тачку будет не узнать. В жизни не
догадаешься! На неделе ее вывезут за пределы Москвы и хорошенько запродадут.
– Возьми меня с собой. Сам говоришь, что твой «брат» лишних
вопросов не задает. Значит, и не спросит, кто я такая, даже если он программу
«Криминал» смотрел. Возьмешь? Вдвоем веселее.
– Сиди дома, веселая ты моя, – усмехнулся Павел, – сготовь
лучше поесть, а то я голоден как собака.
– Отсутствием аппетита ты не страдаешь.
Павел посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я вышла из
машины, подошла к нему совсем близко и спросила:
– А когда наши пути разойдутся, кто тебе готовить будет?
– Жил же я раньше без тебя как-то.
– Жить-то жил, а вот как питаться теперь будешь?
– Ну, если вопрос состоит только в этом, – ухмыльнулся Павел
и сел за руль.
– Хам! – Я направилась к дому. Машина развернулась и
медленно поехала по дороге. Я побежала следом: – Паша! Паша, стой!
Машина притормозила, и Павел выглянул в окно. Я смахнула
слезу и спросила:
– А вдруг ты не вернешься?
– Вернусь.
– Я тоже думаю, что ты должен вернуться, вещи-то твои здесь
лежат.
– Запомни, я никогда не придаю значения вещам. Если мне
захочется не вернуться, то меня не удержат никакие вещи.
– А как же сумка и все остальное?
– Я же сказал, что вернусь.
– Только посмей передумать! Я тебя из-под земли достану!
Павел усмехнулся:
– Я вернусь.
– Не вздумай оставлять меня в этой брошенной, убогой деревне
одну больше чем на пару часов. Правда, не такая уж она, конечно, и брошенная.
Трупы хоронят – только шум стоит.
– Мне кажется, что ты не такая беспомощная, как стараешься
казаться. Ладно, давай, мне нужно ехать. Сейчас такое время, как раз гаишников
нет. Они к девяти выходят. Я должен успеть.
– Я тебя жду.
– Я это уже понял.
Павел нажал на газ, и машина тронулась. Я стояла и смотрела
вслед, пока она не превратилась в маленькое, еле различимое пятнышко. А когда
исчезло пятнышко, пошла в дом.
Глава 6
Я взяла нож, вытащила из шкафчика кастрюлю и принялась
чистить картошку. Поставив кастрюлю с картошкой на газовую плиту, открыла банку
тушенки и принялась ждать, когда картофель сварится.
На душе неспокойно. Мучит совесть. Достав золото из кармана,
я стала внимательно рассматривать его. Это и в самом деле сумасшедшие деньги,
но Павел говорит, что золото паленое. Может, я зря его взяла? Тем более вскоре
наши с Павлом пути разойдутся, и я не знаю, что ждет меня впереди. Если меня
возьмут менты и найдут золото, то начнутся ненужные вопросы, повесят еще одно
убийство.
Надо его спрятать. Но куда? Я ведь даже не знаю, где буду
ночевать завтра.
Снимать золото с трупов считается мародерством. Павел и тот
не захотел с ним связываться, а я, мародерка несчастная, повелась на деньги!
Тем более – золото именное, может, человеку на том свете с ним спокойнее будет!
Какая же я дрянь!
Нужно вернуться на кладбище и положить золото на место. Но
каким образом? Не раскапывать же могилу – я тогда умру от разрыва сердца! Надо
сделать маленькую ямку в холмике и положить золото туда, а сверху засыпать
землей, тогда моя совесть будет спокойна. Можно, конечно, подождать Пашку, но
он меня и слушать не захочет, скажет, что проще его где-нибудь выкинуть, чем на
кладбище возвращаться. Он же не поймет, что я буду чувствовать себя спокойно
только тогда, когда золото будет на прежнем месте.
