Стрелять нужно было в тот момент, когда Горелин выйдет из
машины и направится к подъезду. Небольшой отрезок времени решает жизнь
человека. Здесь нужно быть профессионалом. У любителя такое вряд ли получится.
Выходит, что Павел – профессиональный киллер. Его спугнули я и подъезжающие
милицейские машины. Он понял, что через несколько минут менты будут на чердаке,
и поэтому решил отложить намечающееся убийство. Я где-то читала, что в таких
делах не должно быть никаких проволочек. Заказчик подумал, что киллер слупил
деньги и запорол дело. В данный момент Павел является опасным свидетелем и его
хотят убрать.
В конверте лежал маленький клочок бумаги с записанным
телефоном. В скобочках под телефоном было указано: шеф. Интересно, что это за
шеф? То ли это начальник Павла, то ли это и есть тот самый заказчик, который
решил убрать непокорного киллера. Это мне еще предстоит выяснить.
Неожиданно я увидела, что у Павла задрожали веки. Быстрым
движением я засунула фотографию Горелина и клочок с номером телефона в конверт,
а конверт положила в карман штанов. Думаю, он мне когда-нибудь пригодится.
Павел открыл глаза и тупо уставился в потолок.
– Привет с того света. – Я слегка похлопала его по плечу и
села рядом.
– Пить хочу… – прошептал он.
– А вот это я не спросила – можно ли тебе пить или нет.
Все-таки операцию недавно сделали… Ладно, бог с тобой, пей. – Набрав полную
кружку воды, я взяла чайную ложечку и стала его поить.
– Где я?
– В надежном месте.
– Я жив?
– Еще бы! Такие не умирают. Вот сейчас сижу и пою тебя с
ложечки, как маленького. Думаю, что это мне когда-нибудь зачтется. Между
прочим, я уже во второй раз спасаю тебе жизнь. Теперь ты дважды мой должник.
Усек?
– Усек. – Он постарался улыбнуться, но это далось ему с
большим трудом, наверное, мучили дикие боли.
Через несколько минут Павел закрыл глаза и погрузился в сон.
Я легла рядом и моментально отключилась.
Глава 7
Проснулась я в тот момент, когда в доме появилась баба
Тасья. Павел по-прежнему спал.
– Баба Тасья, Павел еще слишком слаб. Мне надо исчезнуть на
пару дней, присмотрите за ним. Я в долгу не останусь.
– Конечно, присмотрю. О чем разговор? Делай свои дела и не
волнуйся. Послушай, доченька, ты бы покрасилась. Уж больно старою ты выглядишь
с такими волосами. Что бы ни случилось, я все понимаю, но жизнь-то
продолжается. Муж у тебя молодой, подумай о нем, – по-доброму сказала она. Я
улыбнулась и чмокнула бабулю в щеку.
Натянув кепку на глаза, я села на электричку и поехала в
город. В голове постепенно зрел план дальнейших действий. В снятой
малогабаритке показываться нельзя. Это может быть опасно. Лежащий в пакете
пистолет грел душу и поднимал настроение. Баба Тасья права, нужно покрасить
волосы. Да и переодеться не мешало. Не исключено, что в таком виде на любом
углу наша доблестная милиция может остановить меня для проверки документов.
Только вот куда податься? Неожиданно я вспомнила про одну
хорошую подругу, вернее, бывшую подругу. Вот уже несколько лет мы не
поддерживали отношений, но было время, когда мы были очень близки и практически
не разлучались. Мы учились на одном курсе, участвовали в студенческих
капустниках, зубрили теорию и писали красочные рефераты. Я никогда не пыталась
узнать, как сложилась ее дальнейшая судьба и актерская карьера. С того момента,
как в мою жизнь вошел Матвей, я бросила институт и пренебрегла нашей дружбой.
Она, конечно, обиделась и, наверное, уже давно забыла о моем существовании. Но
у меня в памяти остался ее телефон, даже записная книжка не потребовалась.
Интересно, где она сейчас? Может, уехала из Москвы, а может,
вышла замуж и больше не проживает по этому адресу?
Я решила набрать номер и попытать счастья. Трубку сняли
почти сразу.
Вне всякого сомнения, это был Маринкин голос.
– Марина, здравствуй, это Жанна, – тяжело вздохнула я.
– Жанна?!
– Не узнала?
– Почему не узнала, узнала. Случилось землетрясение или
стихийное бедствие? Чем обязана твоему звонку?
– Мне надо тебя увидеть.
– Странное дело, столько лет ты не жаждала меня лицезреть, а
теперь что случилось?
– Это не телефонный разговор. Ты не против, если я к тебе
сейчас приеду?
– Приезжай, – с безразличием сказала подруга и положила
трубку.
Через полчаса я уже звонила в Маринкину дверь. Она открыла и
уставилась на меня так, словно перед ней стояло привидение.
– Господи, на кого ты похожа?! Ты что, сбомжевалась, что ли,
или с огорода приехала?
– Ни то и ни другое. – Я отодвинула ее в сторону и зашла в
квартиру.
Затем сняла кепку и внимательно посмотрела на бывшую
подругу. Та взвизгнула и прижалась к стене.
– Что это у тебя с головой? Ты что, поседела, что ли?
– Как видишь. Закрой дверь и ответь мне на один вопрос: я в
этом доме на кофе могу рассчитывать?
– Почему не можешь, можешь, – испуганно ответила подруга.
Мы прошли на кухню. Марина поставила варить кофе и стала
делать бутерброды. Все это время она не сводила с меня глаз. Я положила голову
на стол и громко заревела. Затем взяла чашку и поведала подруге свою печальную
историю.
Маринка внимательно слушала, губы ее дрожали, глаза были
напряженными. Когда я замолчала, она отпила из своей кружки и тихо произнесла:
– Почему ты не позвонила мне раньше, когда был жив Матвей и
когда у тебя все было хорошо?
– Прости. Знаешь, только сейчас я начинаю понимать, что у
меня ничего хорошего с Матвеем не было. Он любил меня, не спорю, да и я его
тоже, только это была вовсе не я, а бездушная, холеная, зажравшаяся сука. Я не
звонила потому, что, будучи замужем, стала неудачницей, понимаешь? Мне не
хотелось ворошить то, что было связано с моей театральной студенческой жизнью.
Я не состоялась как личность. Половина наших однокурсников ведут какие-то
программы на телевидении, даже те, кто вообще не подавал никаких надежд. Это
профессиональная зависть, пойми. Ты для меня была бы напоминанием о моей
несбывшейся мечте, а это для меня очень больно. Ты, наверное, стала
замечательной актрисой, играешь в солидном театре…
– Это не объяснение.
– Может быть.
