Через пять минут Серега стал походить на вареного рака. Он
уже ничего не соображал и думал, конечно же, только об одном. С трудом
сдерживая стон, он сладострастно выдохнул:
– Повезло же Гаврюше! Где же он такую отхватил?
– Где отхватил – там уже нет. Поехали домой. Хрен с ним, с
этим Гаврюшей. Зачем терять время впустую, когда его можно будет классно
провести вдвоем?
– А как же встреча с Гаврюшей?
– Да хер с ним, с этим Гаврюшей! В следующий раз встретимся.
Или ты хочешь, чтобы мы это сделали втроем?
– Нет, – растерянно ответил Серега.
– Ну, тогда в чем дело?
Я вновь стала водить мыском туфли по ноге этого придурка в
надежде на то, что он сдастся и мы уедем отсюда, тем самым оттянув встречу с
этим проклятым Гаврюшей, которого я ни разу в жизни не видела. Я, конечно,
опьянела, но не настолько, чтобы ничего не соображать. На нашем курсе, на
уроках актерского мастерства, у меня лучше всех получалось перевоплощение в
пьяную бабу. Вот видишь, Жанночка, твои театральные уроки не прошли даром. Ты
прекрасно используешь их в жизни. Жизнь – тот же самый театр, я всегда это
знала.
Опустив руку ниже, я нащупала кобуру с пистолетом и
пальчиками немного поиграла с ней. Серега не выдержал, бросил на меня взгляд,
полный с трудом сдерживаемого желания, и сказал Вовану:
– Послушай, Вован, поехали обратно.
– Почему?
– Да его сегодня не будет.
– Будет. Наверное, попозже приедет. Нам какая разница, где
сидеть – здесь или там. Я тебе говорю, он здесь каждый вечер ошивается. Скоро
заявится.
От этих слов мне стало совсем худо. Я налила себе полную
рюмку «Финляндии» и мигом осушила ее. Затем многозначительно посмотрела на
Серегу и подразнила его своим язычком. Похоже, он сейчас свалится в обморок –
вид, как у провинившегося первоклассника.
Неожиданно я увидела нечто такое, что заставило меня разом
протрезветь.
На лбу выступил холодный пот. К одному из бильярдных столов
подошли двое. Это был тот – с куполами и его напарник. Они переглянулись между
собой и начали играть. Естественно, меня они пока не заметили. Я почувствовала,
как жутко застучало мое сердце, тело напряглось, спина выпрямилась. Я стала
похожа на дикую неуправляемую кошку, которая в любой момент может прыгнуть и
разорвать своего противника. Перед глазами пролетели события той страшной ночи.
Вот они вдвоем насилуют меня, затем меняются местами и насилуют вновь. Пашка
сказал, что это называется конвейером, а тех, кто принимает в нем участие, на
воровском жаргоне кличут «лохмачами». Он не знал одного, что я прошла этот
конвейер, теряя сознание и глотая слезы. Блондинчик… Затем убитый Матвей,
лежащий в луже крови. И это слово – мочалка. Наверное, именно тогда надломилась
моя психика, жизнь потеряла всякий смысл и я возненавидела этот мир. Кругом
одна грязь и продажные твари! Не надо ездить на охоту – зачем?! Мир полон
двуногих зверей. Они повсюду – эти страшные люди-оборотни. Их надо
отстреливать. Они убивают, приносят горе и беду, рушат чужие семьи и опустошают
человеческую душу невыносимыми унижениями. Они – мусор, грязный, вонючий мусор,
который необходимо сметать со своего пути! Будьте вы трижды прокляты, мерзкие
шакалы!
Да попадете вы в ад!!!
– Что с тобой? – услышала я голос Сереги.
– Ничего, дорогой, все нормально. – Наклонившись, я положила
руку на его мужское достоинство. Он застонал, закрыл глаза, окончательно
потеряв контроль над собой. Воспользовавшись моментом, я быстрым движением
раскрыла кобуру, достала пистолет и побежала в сторону бильярдного зала. Встав
напротив стола, за которым играли мои обидчики, я вытянула руку вперед, сняла
пистолет с предохранителя и ослепительно улыбнулась.
В этот момент я не видела людей. Я видела две мишени,
которые мне предстоит поразить. Две десятки, жестоко распорядившиеся моей
судьбой, лишившие меня семьи и будущего. Две грязные, гадкие десятки, втянувшие
в свою игру многих женщин и устроившие им страшную жизнь. Сколько несчастных
потеряло разум и близких людей от расчетливой похоти этих двух мишеней…
Блондинчик, слава богу, уже там, а вы отправитесь следом!
Я вспомнила, как Матвей учил меня стрелять. Самое главное –
собраться, настроиться и очень сильно захотеть попасть в Цель. Я еще никогда в
жизни не испытывала такого дикого искушения и блаженства, как сейчас – в этот
момент, когда мне предстоит убить этих людей! Мне показалось, что я испытываю
оргазм, такой сумасшедший и такой сладострастный.
Все произошло буквально в считаные секунды. Я сделала два
выстрела.
Сначала в того – с куполами. Он открыл рот, закатил глаза и
упал лицом вниз.
Затем в его напарника. Передо мной лежали два трупа. Я
посмотрела на них, и душа моя возликовала. Если бы рядом был Пашка, он бы не
удержался от похвалы.
Все выстрелы были сделаны точно в десятку. Изо рта у обоих
текла кровь.
– Лохмачи, – презрительно процедила я, бросила пистолет и
направилась к своему столику. Серега взял меня за шкирку и потащил к выходу.
Вован поднял пистолет и спрятал в куртку.
– Быстро обстряпай все так, будто эти два уголовника
обкурились травки, укололись героином и перестреляли друг друга. Затем вызывай
ментов. К тому времени пусть все разъедутся. Когда менты приедут, чтобы никого,
кроме работников кухни, не было. Как будто они здесь вдвоем были. Усек? –
сказал Серега, глядя на него.
– Все хорошо, Серый, не волнуйся. Увози эту дуру отсюда.
Только руки ей завяжи, а то вдруг опять захочет пострелять!
– Все, я ее повез, а ты дай мне мой пистолет. Я его по
дороге в речку скину. И запомни – ментов вызовешь, когда порядок наведете.
Чтобы пацаны все до одного разъехались!
Вован протянул Сереге пистолет, и Серега поволок меня к
машине. Я попыталась сопротивляться, мне хотелось вырваться и убежать, все-таки
на улице темень. Можно неплохо где-нибудь укрыться. Но Серега ударил меня
пистолетом по голове и держал мертвой хваткой. Закинув на заднее сиденье
машины, он связал руки скотчем и в сердцах сказал:
– Это так, для профилактики. Чтобы глупостей больше не
наделала!
Мы ехали молча, но в конце концов нервы мои не выдержали. Я
громко заревела.
– Прекрати реветь! Ненавижу, когда бабы плачут.
Я не слышала, что он говорит, и заревела еще громче.
– Ладно, пореви, если хочется! В туалет меньше сходишь!
