Мы дошли до нужного дома и зашли в подъезд. Пашка достал
ключи и открыл дверь. В квартире было три комнаты. Отдаленно она напоминала
теплую и уютную квартирку моей матери.
– Это что, одна из твоих съемных хат? – поинтересовалась я.
– Нет. Это мой дом.
– В смысле?
– Я здесь родился и вырос.
– Ты хочешь сказать, что это квартира твоей матери?
– Совершенно верно.
– А где же твоя мать?
– Она живет у брата в Испании, уже пять лет. Сюда приезжает
редко.
– А отец?
– Отец давно умер.
– Извини. Я так сильно тебя люблю, но почти ничего о тебе не
знаю. Значит, на этой лестничной площадке жила твоя любимая девушка?
– Да, дверь напротив, – тяжело вздохнул он.
– Ты здесь часто бываешь?
– Нет, крайне редко. Просто иногда захожу что-нибудь взять.
Мне не положено показывать кому-либо свое жилье.
– Нам можно, в порядке исключения, – улыбнулась я.
– Я не люблю эту квартиру. Она напоминает мне о моей первой
любви. А сейчас к тому же подросла ее родная сестра. Они очень похожи. Ладно,
что мы все о грустном? Располагайтесь, будьте как дома.
– Послушай, Пашка! Нам нельзя терять время. Нужно срочно
выяснить, где можно найти Гавриила Графова, и найти к нему подходы. И причем
чем быстрее, тем лучше.
– Ты все-таки решила сделать задуманное?
– Конечно. Ты же знаешь, что я не отступлюсь.
Пашка пошел в коридор и стал переобуваться.
– Ты куда?
– Пошел получать информацию из своих источников. Тебя же не
переубедишь. Надо действовать самому, пока ты не натворила очередных глупостей.
– Пашка, ты золото! Только давай недолго. Хорошо?
– Хорошо. Как все узнаю, сразу вернусь. У меня просьба – к
телефону не подходить. Да и в холодильнике пусто. Я по дороге что-нибудь куплю.
– Я могу спуститься в магазин, – торжественным голосом
произнесла Маринка.
– Ради бога, никакой самодеятельности! Из квартиры не
выходить, я сам все куплю. И еще, мне придется закрыть вас с обратной стороны
на замок. Только в этом случае я буду спокоен, что вы на месте. Потому что
Жанка жуткая авантюристка, и ей доверять я не могу. – С этими словами он вышел
и закрыл дверь на ключ.
– Он тебя любит, – сделала заключение Маринка.
– Ты думаешь?
– Я в этом уверена. Смотрит на тебя и трясется от страха,
что с тобой может что-нибудь случиться. А вообще, знаешь, он ничего, даже нравиться
мне стал. И на его специальность я спокойно смотреть стала. Он же не всю жизнь
убивать будет. Вот поженитесь. Ты ему ребеночка родишь, и все забудется как
страшный сон.
– Он хочет увезти меня в Испанию.
– Господи, кто ж тебя с такой репутацией выпустит!
– Говорит, что выпустят.
– Брешет. Это невозможно.
– А вдруг… Я ему верю.
– А как же я?
– И тебя заберем. Найдем там тебе знатного испанца.
– Нет, Жанка, я не могу. Моя родина здесь. Я хочу в театре
играть. Сама сказала, что можно взятку сунуть.
– Ее надо не просто сунуть, а уметь преподнести. Это две
разные вещи. Если ты ее «сунешь», то ее могут и не взять. Улавливаешь?
– Я знаю. А насчет замужества… Такого бурного романа, как у
тебя, у меня нет. Замужем я уже побыла, больше не хочется.
Мы решили выйти на балкон и погреться на солнышке.
– Вид какой хороший – прямо на ВДНХ. Ты когда в последний
раз там была? – спросила Маринка.
– Я уже не помню. Давно. Там еще выставка крупного рогатого
скота была.
– Теперь там ничего нет. Один большой базар. Там, где раньше
ты на коров любовалась, машинами торгуют.
– А как же выставка?
– Выставлять больше нечего, отвыставлялись. Какие могут быть
достижения, если в нашей стране уже давным-давно никаких достижений нет?
Правда, осталось одно достижение – это торговля. Это достижение теперь в каждом
павильоне выставляют.
Неожиданно на соседний балкон вышла молодая симпатичная
девчушка лет восемнадцати. Достав сигаретку, она окинула нас оценивающим
взглядом.
– Во молодежь наглая пошла, – прошептала мне на ухо Маринка,
– осматривает нас так, словно мы одногодки и к тому же соперницы.
– Насколько я поняла, эта девочка – сестра первой Пашкиной
любви.
– А где теперь его первая любовь?
– Умерла.
Девчушка улыбнулась и лукаво спросила:
– Паша дома?
– Нет, – ответили мы в один голос.
– А когда будет?
– Скоро.
– А вы гости?
– Да, что-то в этом роде, – ответила я, повернулась и ушла в
комнату.
– Наглая девица, – Маринка пошла следом за мной, – говорит о
твоем Пашке как о своей собственности. Может, он с ней того…
– Не мели ерунды, – разозлилась я.
– Между прочим, ты и сама почувствовала. Вон как
занервничала. Послушай, Жанка, я воспользуюсь случаем и позвоню на работу.
Предупрежу, что заболела. У меня подружка на участке сидит. Потом больничный
возьму, и все.
– Звони.
Пока Маринка звонила, я снова вышла на балкон и посмотрела
на соседний.
Там никого не было. Тяжело вздохнув, я вернулась в комнату.
Маринка положила телефонную трубку и сурово взглянула на меня:
– Не суетись. Она его не уведет. Молодая больно. Это ты,
имея определенный жизненный опыт, можешь его специальность понять, а она ни за
что не поймет. В этом твое преимущество. Странен все-таки человеческий организм
– висишь на волоске от смерти, а еще умудряешься любить, ревновать, страдать.
Маринка села на диван и включила телевизор, а я легла рядом
и положила голову ей на колени. Вскоре задремала.
