Ну, чего же вы хотите?
Кто ж от ужасов спасет вас,
Милые рыбешки?
Разбегайтесь, мчитесь прочь,
Как испуганные гуси.
Обретете вы покой
Под епископской рукой.
Часики поют: тик-так,
Лепестки к земле летят,
Нет, не Зверь, но умер он…
Стих надежды перезвон.
Девлин смотрел на экран и думал, что мир — это одна большая помойка.
— Чушь какая-то, — сказал он. — Причем собачья.
Дженн, сидевшая рядом с ним, не сводила глаз с экрана, но он видел, что у нее дрожит нижняя губа. Проклятье!
Он обнял ее за плечи. Она прижалась к нему, а он подумал, что начинает терять уверенность в успехе. И эта простая правда оказалась для него тяжелее отчаяния, которое он испытал в тот день, когда лишился значка.
Он повернул ее лицом к себе, но она так и не подняла головы. Поскольку ему никак не удавалось заглянуть ей в глаза, он прижался лбом к ее лбу.
— Эй, мы справимся.
— Уже почти шесть. До десяти осталось совсем мало времени. А я сомневаюсь, что эта игра выдаст нам простой ключ. Итак, когда же? Когда мы с тобой разгадаем подсказку?
— Прямо сейчас и разгадаем.
Его голос прозвучал ласково и одновременно уверенно, и она улыбнулась, взглянув на него.
— Ты обо мне позаботишься?
— Чертовски верно.
Он лучше многих знал, как легко погрузиться в жалость к самому себе. Но такая жалость убивает. У него она убьет душу. А Дженн умрет еще прежде, чем день подойдет к концу.
— Боже, какая же я жалкая дура. Сижу тут и переживаю, а этот подонок может одержать победу. — Она гордо вскинула голову — Девлину очень нравился этот жест, он находил его очень милым и одновременно сексуальным. — Нет, я не позволю ему победить.
— В таком случае пошевели задницей и сделай что-нибудь.
Судя по всему, Дженн поняла его слова буквально, потому что тут же вскочила и принялась расхаживать по номеру, кивая в ответ на свои мысли.
— Так. Правильно. Может быть, Эвита. Она сильная. Особенно в первом акте, там она почти добивается своего. — Она слегка нахмурилась. — Только вот в конце умирает, так что, наверное, это не самый правильный выбор…
— Ты о чем?
— Глупости всякие, — еле заметно покраснев, ответила она.
— Обещаю смеяться не дольше пятнадцати минут.
— Ха-ха. — Она скорчила гримасу, но попыталась объяснить: — Я всегда так делаю, когда нервничаю. Выбираю героиню — иногда придумываю, — чтобы стать кем-нибудь другим, не быть собой. Это глупо, но…
— Совсем не глупо.
— Правда?
— Правда, — просто сказал Девлин. — Я действительно так считаю.
— О! Ну ладно. Это здорово.
Она мило и немного смущенно улыбнулась, а он обнял ее и поцеловал. Поцелуй планировался короткий и быстрый. Скорее жест, знак благодарности. Но вышло совсем по-другому. Дженн приоткрыла рот, наверное от удивления, а он воспользовался этим и принялся исследовать ее губы своими, чувствуя, что его снова охватывает желание, вспыхнувшее несколько часов назад и так и не удовлетворенное.
Когда он наконец отодвинулся, Дженн посмотрела на него, и он увидел в ее глазах упоение и восторг.
— Вот это да! — Она закрыла глаза и провела пальцами по губам. — Ух ты!
— Я не собираюсь извиняться, — заявил Девлин. — Хотя, наверное, должен. Потому что у нас нет времени. Но считай это обещанием.
— Будешь раздавать такие обещания, и тебе сильно не поздоровится, если ты окажешься не на высоте. Причем в самое ближайшее время.
Он побоялся засмеяться и вместо этого кивнул с самым серьезным видом:
— Я понял.
— Отлично. А теперь кончай приставать ко мне и займись делом.
Девлин подвинул стул, чтобы лучше видеть монитор.
— Сейчас мы займемся подсказкой, потому что у нас мало времени. Но как только мы убедимся, что все в порядке, я захочу как можно больше узнать про этот отель.
И выяснить, кто подарил кошке ошейник. Впрочем, Девлин был почти уверен, что ему это не удастся.
— Ты сможешь?
— Милая, я могу сделать все, стоит мне захотеть.
Он рассчитывал, что Дженн улыбнется, но она с деловым видом кивнула:
— Да, это в тебе есть. — Лицо у нее посерьезнело, как будто она собиралась еще что-то сказать, но она лишь тряхнула головой и показала на экран. — Можешь начать с загадки.
— Она довольно трудная.
— Ну так докажи, какой ты крутой.
— И докажу. — Девлин потянулся к телефону. — А еще попрошу, чтобы нам принесли чего-нибудь поесть.
Он нажал кнопку быстрого набора, заказал кофе, тосты, колбасу и яйца всмятку. И целую кучу блинов. Увидев, как широко раскрылись глаза Дженн, он лишь пожал плечами:
— Нам нужен протеин. И еда. И вообще я лучше соображаю с набитым желудком.
— Делай, как считаешь нужным. — Она постучала по экрану. — Стишок разбит на куплеты. Не сомневаюсь, что каждый из них — это часть разгадки.
— Скорее всего. Начнем с первого. Дай мне твой блокнот.
Он взял блокнот и написал первый куплет.
Почему вы не бежите?
Ну, чего же вы хотите?
Кто ж от ужасов спасет вас,
Милые рыбешки?
— Я хочу остаться в живых и чтобы дурацкая игра закончилась. Особенно эта ее часть. А еще мне, черт подери, интересно знать, что произойдет в десять.
— На самом деле я думаю, что первые строчки как раз про это, — сказал Девлин.
— Правда? Меня спрашивают, чего я хочу? Скажи мне ради всех святых, почему вдруг в такой мерзкой извращенной игре мы получили прямую подсказку?
— Потому что тот, кто ее организовал, хочет, чтобы ты испугалась. А вторая и третья строчки и вовсе простые. В них говорится о том, что произойдет в десять.
— Как это?
— Смотрела когда-нибудь «Маленький магазинчик ужасов»
[20]
?
— Конечно. Этот фильм не относится к числу самых моих любимых, но довольно забавный и мне очень нравится. Особенно Рик Моранис.
— Помнишь песню дантиста? Дженн покачала головой:
— Увы.
— Дантист — настоящий садист. Он поет программную песню, одна строчка в которой рассказывает о том, как он собирается отравить своих гуппи.
— Отравить, — бесцветным голосом повторила она.
