Стюарт меня прикончит.
Вместо того чтобы думать об этом, я решила перейти к следующему, более важному делу — одеться. Я еще не ела и, открыв холодильник, вытащила оттуда прошлогоднюю коробку вафель «Тин минтс». Поскольку завтрак и ланч прошли мимо меня, я достала целый блок вафель и прихватила с собой в ванную вместе с бутылкой диетической колы.
Вафли немного растаяли, пока я была в душе, и я быстро проглотила шесть штук, запивая их колой. Я не стала тратить время на волосы, просто причесалась и нанесла немного геля, чтобы они не торчали в разные стороны, когда я их высушу. (Если не считать хвоста, который я завязываю время от времени, я вообще ничего не делаю с волосами. Это бессмысленно. Они у меня скучного светлого цвета и свисают до плеч. Я могу завивать их, поливать самыми разными средствами, делать укладки, но через два часа они снова становятся такими, как были. Если мне нужно что-нибудь из них изобразить, я поднимаю их наверх и закалываю заколкой, украшенной горным хрусталем. Не слишком роскошно, но мне подходит.)
Я натянула джинсы, свитер без рукавов и жакет ему под цвет, а затем сунула ноги в мокасины. Подумав немного, сняла туфли и надела кроссовки «Рибок». Вероятность того, что я сегодня случайно наткнусь на демона, была ничтожно мала, учитывая, что я собиралась провести большую часть времени в архиве собора, но я хотела быть готовой ко всему. Если я все-таки встречусь еще с одним дружком Горамеша, мне потребуется сила и хороший удар.
Спускаясь вниз по лестнице, я вдруг вспомнила про окно (зияющая дыра в кухонной стене ловко ускользнула из моей памяти). Я посмотрела на часы, застонала и снова уселась за кухонный стол, на котором остался лежать телефонный справочник, все еще открытый на странице «Детские сады».
Перевернув несколько страниц, я нашла нужную и стала водить по ней пальцем, пока не обнаружила рекламу, которая мне понравилась, да к тому же они брали не слишком дорого. Не самый ответственный способ искать мастера, но я спешила. Оператор ответила после первого звонка, у нее был приятный голос, и, похоже, она сразу поняла, что я имею в виду, когда я описала наше большое кухонное окно. На меня произвел впечатление такой профессионализм, и я спросила, не могут ли они прислать кого-нибудь сегодня.
Я услышала, как она начала печатать, а через пару секунд вынесла свой приговор: они пришлют мастера сегодня, если я буду дома в четыре и готова заплатить за срочность. Конечно, я была готова. Мы договорились, и только после этого мне пришло в голову спросить, сколько примерно придется выложить за работу.
Оператор сообщила мне, что окончательная цена будет ясна на месте, затем назвала цифру, от которой внутри у меня все похолодело. Целых две секунды я раздумывала, не повесить ли трубку, чтобы еще немного понажимать кнопки телефона. Впрочем, я довольно быстро прогнала все сомнения. У меня не было времени на подобные развлечения, а Стюарт хотел, чтобы окно приобрело пристойный вид к вечеринке (иными словами, к шести тридцати, судя по записке, которую он оставил возле кофеварки). Если он скажет что-нибудь по поводу стоимости ремонта, я сделаю виноватый вид. Зато стекло будет вставлено.
Я сообщила оператору всю необходимую информацию, пообещала быть дома к четырем и повесила трубку, мысленно поздравив себя с выполнением еще одного задания.
С такой скоростью я выявлю Горамеша и одержу над ним верх еще до того, как придут первые гости. Похоже, мне сегодня везет.
Я явилась в собор, полная оптимизма и желания действовать. Отец Бен оказался в своем кабинете, где просматривал записи для вечерней проповеди. Мы обменялись с ним обычными фразами о погоде, о моей семье, о том, как продвигаются реставрационные работы, а потом направились в собор.
Я ненадолго задержалась, чтобы снова наполнить святой водой свой флакончик, и последовала за святым отцом в ризницу и дальше к лестнице, ведущей в подвал, где хранились архивы. Снаружи собор кажется старым, но хорошо сохранившимся. Здесь же становилось видно, как на самом деле здание пострадало от времени.
Святой отец достал большой ключ, и старый замок протестующе заскрипел. Дверной ручки не было, и отец Бен просто толкнул деревянную дверь, за многие века отполированную до блеска руками людей, которые так же точно ее открывали. Она распахнулась внутрь под возмущенные стоны резных петель.
— Осторожно, — предупредил меня отец Бен, перешагивая через порог.
Он протянул руку куда-то вбок и включил свет. Пять не слишком ярких лампочек вспыхнули, чтобы показать нам дорогу. Лампочки висели на очень старом проводе, закрепленном на каменной стене, идущей вдоль лестницы с одной стороны. Я взглянула наверх и увидела черную полосу на низком потолке у себя над головой. Святой отец обернулся посмотреть, иду ли я за ним, и проследил за направлением моего взгляда.
— Дым, — объяснил он. — До эры электричества монахи спускались вниз по лестнице, освещая себе путь факелами.
— Круто! — сказала я и сразу подумала, что точно так же отреагировала бы моя дочь.
Впрочем, я получала от происходящего огромное удовольствие. Мне вдруг вспомнились славные времена, когда мы с Эриком бродили по церквям и криптам.
Лестница резко повернула направо, и мне показалось, что температура воздуха упала по меньшей мере на десять градусов. Я неожиданно подумала про землетрясения и искренне понадеялась, что Калифорнии не взбредет в голову немного потрястись именно в этот момент.
— У меня нет слов, чтобы выразить, как церковь ценит работу добровольцев. Разумеется, мы платим архивариусу за то, что он составляет каталоги и вносит в них наиболее ценные документы, но с помощью добровольцев нам удается систематизировать и правильно организовать материалы без дополнительной нагрузки на бюджет.
— Собор славится своими священными реликвиями, — сказала я. — Наверняка часть из них внесена в каталог и значится в документации архива?
— Конечно, — подтвердил отец Бен. — Но до окончания реставрационных работ большая часть реликвий находится в специальном хранилище в подвале.
— Правда? По-моему, это ужасно.
Мне стало любопытно, а еще я чувствовала себя невероятно умной. Я получу список реликвий и поищу в нем что-нибудь похожее на «кости» или какое-нибудь упоминание о предметах, прибывших из мест, о которых говорил Ларсон. Легче легкого!
— Да, это позор, — согласился отец Бен, не глядя на меня.
Узкая каменная лестница, по которой мы спускались, была в не очень хорошем состоянии, и приходилось ставить ноги осторожно, всякий раз выбирая место понадежнее, чтобы не оступиться и не оказаться внизу, превратившись в безжизненную кучу костей и всего прочего.
— Разумеется, некоторые реликвии находятся в своих витринах и доступны для просмотра в ограниченные часы. Мы просто перенесли витрины в подвал, чтобы они не пострадали во время работ. — Отец Бен покачал головой. — Наше собрание реликвий много лет стояло в вестибюле собора, и все могли на них посмотреть. Я пробыл здесь совсем недолго к тому моменту, когда реликвии убрали в подвал, но даже мне это показалось концом целой эры.
