Он, конечно, понял ее, и его пальцы скользнули ниже, проникли внутрь, лаская влажную горячую плоть.
— Пожалуйста… — только и смогла пролепетать она.
— Пожалуйста что?
— Дальше. Пожалуйста, Дэвид.
Это была отчаянная мольба даже для ее ушей, но его рука продолжала ласкать и дразнить ее, и она была близка к отчаянию. Тело трепетало, больше не подчиняясь ей, но реагируя исключительно на действия Дэвида. Она извивалась, пытаясь таким образом подстегнуть его.
— О нет! Не так быстро, — сказал Дэвид.
— Нет, быстро! Быстро, и сильно, и сейчас!
Огонь вспыхнул в его глазах.
— Твое желание — приказ для меня, детка.
Он скинул штаны и ногой отбросил их в сторону. Резким движением перевернул Джейси, прижал животом к капоту «Люси» и навалился сзади, лаская кожу гордо стоящим членом, гладким и горячим.
Извиваясь, она широко расставила ноги, чувствуя себя полностью свободной и необузданной, но не переживая по этому поводу, так как именно этого и хотела. Хотела Дэвида.
— Так? — спросил он, проталкивая пальцы вглубь нее, лаская ее, терзая и дразня ее.
Все внутри еще побаливало после того, что было раньше, но ей на это было наплевать. Она хотела одного — чтобы он проник внутрь.
— Сильнее, — выдохнула она. — Глубже.
Одной рукой обхватив ее за талию, а другой еще шире раздвинув ей ноги, Дэвид вошел в нее. Ее тело выгнулось назад, навстречу ему, а он все вгрызался и вгрызался в нее снова и снова. Внутри ее произошел взрыв, окутав тело электрическим жаром. Волны силы омывали ее, и она еще чуть-чуть приподняла бедра. Волны подкатывали все ближе, ближе, давление внутри нарастало, пока наконец она не почувствовала, что он больше не может сдерживаться. С последним глубоким толчком волна подхватила ее, даря освобождение, и тело взорвалось миллионом сверкающих разноцветных осколков.
Дэвид рухнул рядом, тяжело дыша. Она повернулась к нему и ласково провела рукой по его щеке.
— Вот это да, — сказал он.
— Не шутка.
— Сомневаюсь, что «Люси» приходилось видеть что-нибудь подобное. — Дэвид извернулся и бросил взгляд на капот машины. — Прости, девочка. Теперь ты тоже утратила невинность.
Джейси обняла его за шею, притянула к себе и поцеловала.
— Так мы и вовсе развратим ее.
Он погладил ее волосы, ответил на поцелуй и перекатился на спину. Спустя мгновение его взгляд скользнул вниз, и он удивленно спросил:
— Гаечный ключ?
— Что? — Джейси проследила за его взглядом. — А-а, да. Я уронила его. Хорошо, что по ноге тебе не попала.
— Зачем он тебе?
— Это произошло случайно. Я рылась в ящике с инструментами и отвлеклась. Хотела посмотреть, что там с фарой. По-моему, она не горит.
Дэвид повернулся и посмотрел ей в глаза.
— Ты сама чинишь машину?
— Ммм… Я подрабатывала этим, когда у нас с мамой дела шли совсем плохо. Еще в школе. Я же говорила тебе, помнишь? Мне казалось, работать механиком лучше, чем воровать в магазинах. Это имело смысл еще и потому, что мама не могла обойтись без своей машины — а иначе как бы мы все время переезжали? — а денег на ремонт у нее не было.
— Ты необычная женщина, Джейси Уайлдер.
Она тут же ощетинилась.
— Что? Из-за того, что я люблю машины? Ха! Ты тоже любишь машины.
Он засмеялся.
— Успокойся. Думаю, это замечательно, что ты любишь машины. Я смеюсь просто потому, что, как выяснилось, ты не знала, есть ли у тебя гаечный ключ, чтобы закрутить гайку на водопроводной трубе.
— А-а… — Все-то он помнит! — Мы переезжали так часто, что учиться чинить это не имело смысла. Мама считала, что трубы — дело домовладельца.
— Ты что, восстановила «Люси»?
Джейси покачала головой.
— Нет, она была в хорошем состоянии, когда я ее купила. Просто делаю текущий ремонт. — Она провела пальцами по капоту. — Примерно год назад я перекрасила «Люси». А пару месяцев назад мне попались отличные сиденья. Ну, я и заменила старые. Как правило, я предпочитаю, чтобы все оставалось, как было, но обивка сильно протерлась, и чехлы слегка поизносились. Я решила, что когда-нибудь позже приведу их в порядок и снова использую. — Она кивнула на окно машины. — А пока пусть будут новые сиденья. По-моему, они выглядят неплохо, правда?
— Очень мило, — сказал Дэвид. — Знаешь, я потрясен. И где ты делаешь все это? В твоем гараже, кажется, и без того полно хлама.
— Что ты, мистера Лоуэнстайна хватил бы удар, даже если бы я всего лишь сменила масло в его гараже. Я арендую гараж у соседа. Храню там запчасти и свои принадлежности для рисования.
Щеки у нее вспыхнули. Она сказала Таше, что выбросила кисти и краски, но на самом деле в гараже еще много чего осталось.
Дэвид молча смотрел на нее, поблескивая глазами. Ей стало неловко под его пристальным взглядом.
— В чем дело?
Он погладил ее по щеке, заправил за ухо прядь волос.
— Ты совсем не та женщина, какой казалась, когда впервые вошла в мой офис.
Она никак не могла понять, что означает это яркий блеск в его глазах.
— Значит, тогда я тебе не понравилась?
Он снова прижался к ней.
— Я бы этого не сказал. Просто мне подумалось, что у тебя острый язычок.
— Но у меня и вправду острый язычок, — обиделась Джейси.
Дэвид провел губами по ее рту.
— Да, но сейчас твой язычок принадлежит мне. И это все меняет.
Как бы доказывая свои слова, он прильнул к ее губам, и Джейси почувствовала, что тает, спрашивая себя, а будет ли еще когда-нибудь в ее жизни ночь, целиком отданная сексу. Если нет, сейчас самое время начать.
Глава 12
Я не знал, почему Мэллори хочет, чтобы я прекратил поиски Сары, но, надо отдать ей должное, «убеждала» она меня очень старательно.
— Обними меня, милый.
Она откинула простыню, обнажив гладкую ногу кремового цвета, которой, казалось, не было конца.
Все завершилось тем, что мы отправились ко мне домой и пару раз едва не воспламенили простыни. Тело жаждало вернуться в объятия Мэллори, однако все еще функционирующая часть мозга понимала, что нужно заняться делом.
— Не могу, крошка.
Я выбрался из постели, натянул брюки, взял «честерфилд», прикурил и глубоко затянулся.
Не помешала бы доза виски, но это еще впереди.
Может, ей и удалось отвлечь меня на время, но не больше. Я должен сосредоточиться, собрать всю свою энергию и снова отправиться в поход по улицам. Я должен выяснить, что случилось с Сарой. А заниматься этим, находясь в объятиях Мэллори, невозможно, какие бы удовольствия это мне ни сулило.
