— Что? — воскликнула она. — Не готов ухватиться за эту возможность? По-моему, нет.
— Джейси…
Она вскинула руку.
— Нет, не говори ничего. Мне очень жаль. Я начала этот разговор, но у меня не было намерения устраивать сцену. Еще не открыв рот, я знала, чем все кончится. — Слезы снова побежали по ее щекам, и она смахнула их. — Когда мы завтра вернемся в Лос-Анджелес, поможешь мне установить сигнализацию?
Он кивнул, прекрасно понимая, что стоит за ее словами. Нужно сделать так, чтобы Джейси могла находиться в безопасности у себя дома. Когда она покинет его квартиру.
Черт, когда она покинет его.
Глава 14
— Как вы узнали? — спросила Мэллори.
— Все встало на свои места, когда я вспомнил голос вашего отца-пингвина, который чертовски хорошо владеет пистолетом.
Тут я все им и выложил. Синяк на лице Сары, репутация Кенни как отнюдь не джентльмена, смерть Большого Сола. И утверждение полковника Стампа, что его дочери в состоянии сами о себе позаботиться.
Сара и в самом деле пропала, но, когда Мэллори наняла меня, Кенни буквально озверел. Он убил Большого Сола и избил Сару. Она опасалась за свою жизнь — и в какой-то момент вышла из себя. К тому времени, когда я встретился с полковником, он знал, что его младшая дочурка вернулась, но также знал, что она в бегах.
— Вы молодец, мистер Монрой, — сказала Мэллори. — Но вообще-то я и раньше знала, насколько вы хороши.
От ее слов все внутри у меня вспыхнуло. Впрочем, я и сам мог напомнить ей пару моментов, когда она тоже была чертовски хороша.
— Почему вы решили отказаться от моих услуг? — спросил я, решив выяснить все до конца.
— Если бы вы продолжали искать Сару, папочка позаботился бы о том, чтобы отправить вас на тот свет. Он знал: рано или поздно вы поймете, что Кенни убила она.
Я закурил «честерфилд», глубоко затянулся и выдохнул в задымленный воздух комнаты.
— Значит, это сделала она.
— Что теперь со мной будет? — спросила Сара.
Я покачал головой.
— Ничего. Я больше не занимаюсь этим расследованием, вы не забыли?
Проклятье, эта девушка оказала миру любезность, освободив его от Кенни Таунсенда.
Я посмотрел на Мэллори.
— Вы так старались, чтобы я не совал нос не в свои дела. К чему все эти хлопоты? Почему было просто не дать папочке позаботиться обо мне?
— Что за проблема, милый? Вы так хорошо разобрались в этом деле, но все еще ничего не поняли насчет меня? Насчет нас?
Эти слова прозвучали музыкой для моих ушей.
— Дорогая, — я обнял ее и притянул к себе, — некоторые вещи слишком хороши, чтобы быть правдой.
Пальцы Дэвида замерли над клавиатурой. Ему нужно было записывать историю Эла, а он почему-то все время возвращался к Мэллори и Монрою, стремясь привести их к счастливому концу, которого не сумел обеспечить себе.
Из-за двери ванной доносился шум льющейся воды, и он представил себе, как Джейси стоит под душем, как блестит ее гладкая мокрая кожа. Ему ужасно хотелось пойти к ней, прижать к себе и рассказать, как сильно он ее любит.
Но он не мог. Она прямо сказала, что раз он не может быть с ней навсегда, то на этом все.
А навсегда… это было выше его сил. По крайней мере, на ее условиях, когда «навсегда» означало, что он должен принести в жертву то, кем был и чего хотел.
Он правильно повел себя с Джейси, исправив ошибку, которую допустил со Сьюзен. Джейси он все выложил по-честному: к какой жизни стремится, какая жизнь ему нужна. Никаких двусмысленностей, только чистая правда.
И она сказала «нет». Как должна была бы поступить и Сьюзен много лет назад. Как Сьюзен и поступила, когда предложила развестись.
Однако тогда, со Сьюзен, боли не было. С Джейси Дэвид чувствовал себя так, словно его сердце разбито. И эта боль рвала душу, в особенности потому, что он понимал: Джейси совершает ошибку. Она художница, а не бухгалтер. Она должна увидеть Париж. Должна рисовать испанские степи. Должна изображать краски восходящего солнца, отражающегося от утесов Дувра.
Дэвида до чертиков бесило ее упрямство, мешающее прислушаться к его словам.
Ха, упрямство Джейси! Разве это для него новость?
Дверь ванной открылась, и только тут до Дэвида дошло, что душ выключен. Джейси вышла оттуда в халате, источая пар.
— Привет, — сказала она, переминаясь с ноги на ногу.
Между ними возникла неловкость, которую он ненавидел, но не знал, как разрушить.
— Как ты? — спросил он.
— Бывало и получше. А ты?
— То же самое.
Она стояла, теребя пояс халата.
— И что нам теперь делать?
— Мы снова вернулись к началу, — ответил он, имея в виду их расследование.
Что же касается его и Джейси, они уже пересекли финишную черту.
И эта мысль выжгла дыру у него внутри.
— Еще не вечер, — сказал Регги, барабаня пальцами по рулевому колесу.
Они возвращались после бесплодной поездки в Сан-Диего. Регги не хотел нападать на Джейси, пока Дэвид поблизости. Но Дэвид, или охранник, или полдесятка гостей постоянно находились поблизости.
— Рано или поздно она останется одна.
— Надо придумать что-нибудь получше, — сказал Эл.
Они покинули Сан-Диего вслед за Джейси и Дэвидом и теперь сидели в автомобиле перед домом Дэвида.
— Да? Типа чего? — злобно спросил Регги.
На этот раз Эл не был прикован к дверце автомобиля — определенное повышение статуса. Он не только обрел свободу, но и стал в какой-то мере авторитетом для Регги. В этом смысле все обстояло хорошо.
Вот только он понятия не имел, как ответить на вопрос партнера.
— Нужно узнать, у нее ли еще старые сиденья, — сказал он.
— Неплохо бы. Но где они могут быть? В этом ее маленьком гараже их нет.
Все верно. И это означало, что она либо полностью избавилась от старых сидений — этот вариант Эл даже не хотел рассматривать до тех пор, пока ничего другого не останется, — либо у нее есть какое-то другое место для хранения вещей.
Он вертел проблему так и эдак, вспоминая тот день, когда таскался за ней по пятам. Она не пропустила ни одной кофейни в радиусе трех миль. Она подходила к газетным киоскам. Она покупала краски. И тут Эл вспомнил, что она сделала потом: отнесла краски в соседский гараж. Так может, там она и держит свои вещи?
