– Я в этом не сомневался. Мне нужна пленка с
признанием, только и всего. Я умею быть благодарным. Десять тысяч долларов и
возвращение домой стоят этого. Ты же актриса и к тому же красивая женщина. Я
просто уверен, что ты сможешь. А насчет постели, это уж как получится. Может,
за эту информацию тебе придется трахаться каждый день, а может, и совсем не
придется. Все зависит от тебя.
Я почувствовала себя загнанной в угол. Делать
нечего, придется соглашаться.
– А ты не обманешь? – голос мой
предательски дрогнул.
– Даю слово.
– Мне нужны гарантии.
– Боже мой, о каких гарантиях может идти речь,
если у тебя совершенно нет выбора.
– Хорошо, только у меня есть одно условие.
– Какое?
– Я должна вернуться на родину не одна, а со
своей подругой.
– С той, которая раскручивает
дипломата? – усмехнулся Григорич.
– С ней.
– Про это даже забудь. Твоя подружка девочка
смекалистая и свое дело знает. Здесь от нее толку больше, чем на родине. Такие
работницы всегда в цене.
– Это неправда. Она никогда не была
проституткой. Она жертва обстоятельств и попала сюда случайно.
– Может быть, но я не намерен обсуждать эту
тему. О подруге забудь. Сегодня ложись спать пораньше. Ты должна хорошо
выглядеть. Завтра за работу. Человек, с которым ты будешь иметь дело, далеко не
бедный, поэтому тебе нужно выглядеть соответственно. Мы об этом позаботимся.
Чем быстрее ты дашь нам пленку, тем быстрее вернешься домой. Я думаю, мы
неплохо поладим и расстанемся друзьями. Я мог бы, конечно, разделаться с ним и
без пленки, мне это ничего не стоит, но в моем кругу этого не поймут. Я должен
обосновать такие вещи. И еще: если ты вздумаешь водить меня за нос, пеняй на
себя. Я задушу тебя собственными руками!
Григорич сказал это таким тоном, что у меня по
коже пробежали мурашки и перехватило дыхание. Я постаралась привести свои
чувства в порядок и тихо произнесла:
– Вы так переживаете за Толика… Он ваш
родственник?
– Он мой приемный сын. Я усыновил его, когда
ему было пять лет. – На глазах у Григорича выступили слезы.
«Ты зря это сделал, – подумала я про
себя. – Что, не было нормальных детей? Зачем усыновлять таких придурков?»
– Тебе все понятно? – строгий голос
Григорича вернул меня на землю.
– Понятно. Только как же я с ним познакомлюсь?
– Очень просто. Будешь стоять у обочины и
ловить машину. Он обязательно остановится. Мы оденем тебя дорого и со вкусом.
Представишься женой крупного коммерсанта, который, собравшись в Токио по делам,
прихватил тебя с собой. А потом, мол, деловые партнеры вызвали твоего мужа в
Пусан и ему срочно пришлось вылететь на несколько дней в Корею. Ты очень плохо
переносишь перелеты, поэтому решила остаться здесь. Вот и слоняешься по городу,
осматриваешь достопримечательности и скучаешь в ожидании своего супруга.
Человека, который посадит тебя в машину, зовут Марат. Ему около сорока лет. Вот
его карточка.
Я с интересом посмотрела на фотографию.
Молодой симпатичный мужчина стоял возле шикарного «Мерседеса», улыбаясь. Вот
только глаза у него были неестественно злые, можно даже сказать жестокие, и
совсем не подходили к его лицу.
– Ну как, впечатляет? – поинтересовался
Григорич.
Я пожала плечами и тихо сказала:
– Да кто его знает, пока не поняла. А если он
не остановится?
– Тогда сделаем проще. Каждый день ровно в
двенадцать часов он обедает в одном и том же ресторане. Ты будешь стоять у
входа в ресторан.
– Не пойдет, – сразу отказалась я. –
Может, лучше я буду обедать в этом ресторане? Сяду за соседний столик и
приветливо ему улыбнусь. Завяжется разговор и так далее.
– Правильно говоришь. Это будет выглядеть
вполне естественно. Вот видишь, какая ты, оказывается, умная девочка. Я знал,
что в тебе не ошибся. Это же надо такое придумать: неделями месячные идут!
Кстати, ты с диктофоном обращаться умеешь?
– Я его в глаза никогда не видела.
– Ничего страшного. Это дело поправимое,
научим!
Спиртное все больше и больше действовало на
меня, хотелось только одного – поскорее завалиться спать.
– Ну что ж, Иришка, иди отдыхай. Завтра
приступишь к работе.
Я встала и пошла за лысым. Ноги подкашивались
и не хотели слушаться. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за стенку. Лысый
засмеялся и весело проговорил:
– Ну и нажралась!
– Сам ты жрешь, а я напилась! –
разозлилась я. – Я, может, никогда такого джина и не пила! А уж тем более
в таких количествах! Имею я право раз в жизни в полной мере насладиться дорогим
напитком? Может, мне никогда такой возможности больше не представится!
– Да пей сколько влезет! – продолжал
смеяться лысый. – У нас такого добра полный бар.
В небольшой уютной спальне мне очень
понравилось.
– Может, тебе еще джина в постель? –
подмигнул мне мой провожатый.
– Нет уж, хватит. У меня и так скоро изжога
будет.
– От таких напитков изжоги не бывает.
– У тебя, может, и не бывает, а мой организм к
таким напиткам еще не привык, поэтому возникают побочные явления.
Я подошла к входной двери и успокоилась – на
ней была щеколда. Сделав лысому прощальный жест, я показала ему на дверь. Он
обиженно хмыкнул и направился к выходу.
– И смотри мне, без глупостей! –
пригрозила я ему пальцем. – Я думаю, ты понял, о чем я говорю.
– Больно надо! – скривился лысый. –
Ты вообще не в моем вкусе.
