– Ты мне разбил ухо, – прошептала я.
– В следующий раз я разобью тебе не только
ухо, но и еще что-нибудь. Ты у меня кровью харкать будешь, тварь!
Я снова посмотрела на Марата, но он сидел без
движений.
– Марат, а ты сволочь порядочная!
Рустам подошел ко мне и взял за подбородок. Я
вывернула голову и сильно укусила его за руку. Он заорал, отскочил и стал
трясти рукой.
– Ну, сука, держись!
Ко мне тут же подскочили до сего момента
скучавшие рядом с дверью мужики и принялись рвать юбку и пиджак.
Я громко кричала и брыкалась, одновременно
пытаясь уклониться от ударов.
– Рустам, скажи им, чтобы прекратили! –
попросил Марат и подошел ко мне.
Мужики отпустили меня и вопросительно
посмотрели на Рустама.
– Оставьте ее, – сказал он.
Стукнув меня последний раз, мужики отошли к
двери. Я громко заревела и стала осматривать свою разорванную одежду. Из
пиджака торчала грудь, хотя пиджаком эти лохмотья назвать было трудно, от юбки
ничего не осталось, по всему телу были ссадины и сочилась кровь. Я подползла к
стене и села, поджав ноги к груди, чтобы не было видно моего голого тела. В
этот момент больше всего на свете мне хотелось вернуться на родину, какой бы
жестокой она ни была. По крайней мере, там у меня был паспорт, какие-то права и
не было этих страшных мужиков. Григорич уже, наверное, звонит черт знает
сколько и не может дозвониться. Подумает, что я сбежала, и убьет Натку. От этих
мыслей мне стало совсем худо, и я заревела еще громче. Мне стало так жалко
себя. Ведь я молодая и красивая, окончила хореографическую школу, а потом
хореографическое училище с красным дипломом. Талантливая, подающая надежды
балерина, а сижу в такой дыре без денег, документов, да и вообще в чужой
стране. Не знаю даже английского языка. Мне бы танцевать в «Лебедином озере» и
не морочить себе голову, но что сделаешь, уж если я такой уродилась. Правильно
говорят, что в семье не без урода. Ну не могу я танцевать за жалкую зарплату,
хоть убейте меня. Чтобы хорошо танцевать, нужно хорошо материально
подпитываться, иначе танец будет просто не в кайф.
– Прекрати истерику, – ледяным голосом
произнес Марат.
Но я словно и не слышала его, заревев еще
громче.
– Прекрати, я сказал.
Наконец я замолчала и только изредка
продолжала всхлипывать. Рустам, достав носовой платок, перевязал рану на руке.
Затем посмотрел на Марата и спросил:
– Марат, в чем дело? Тебе эта телка дорога?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Насчет этой телки у меня совсем другие
планы. Я придумал одно дельце, и довольно выгодное. Телку трогать не надо, а то
нам с этого дельца ничего не выгорит.
– Каково дельце? – заинтересовался
Рустам.
– Это телка не простая, а золотая. У нее муж
крупный бизнесмен. Бабок у него немерено. Она живет в шикарном отеле напротив
русского ресторана. Сам знаешь, что это за отель. Какая-нибудь шелупень там не
останавливается. Эта телка снимает номер за три штуки баксов в сутки. Ее муж
улетел на несколько дней в Пусан по поводу какой-то важной сделки, но со дня на
день должен вернуться. Ты улавливаешь, на что я намекаю?
– Улавливаю.
– Муж не знает, куда девать лишние бабки, и
очень сильно любит свою красавицу жену. Как ты думаешь, он на нас обидится,
если мы у него попросим немного денег?
– Думаю, что нет.
– И я так думаю. Если он желает видеть свою
ненаглядную целой и невредимой, пусть заплатит и забирает ее обратно.
– А что эта телка делала в твоей постели?
– Глупый вопрос! Трахалась, конечно.
– Ну даешь! Ты всегда был большой оригинал. А где
ты ее подцепил?
– Я ее снял в ресторане. Обедали за соседними
столиками. Ты же знаешь этих богатых замужних баб. Как только их мужья уезжают,
они ищут, на какой бы кол залезть.
– Что же ты сразу не сказал, что с такой
золотой курицей познакомился, – засмеялся Рустам.
– Да я хотел ее для себя оставить, но теперь
вижу – придется с тобой поделиться. Я, когда с ней познакомился, сразу понял,
что ее муженька можно хорошо потрясти. Думаю, потрахаю, затем спрячу и буду
мужу диктовать условия. Ты зря ей ухо разбил, теперь этот коммерс может ничего
не дать.
– Даст, куда денется! Эти лохи за своих
проституток-жен могут любые бабки отвалить. Сколько мы с него потребуем?
– Двести тысяч баксов, – произнес
Марат. – Как раз сотня твоя. Я возвращаю тебе долг.
– Нет, так не пойдет.
– Почему?
– Давай больше, чтобы обидно не было. Не
каждый же день можно такую золотую курицу найти. Сотка – это долг, но ведь я
еще хочу в наваре остаться.
– Рустам, с каких это пор ты стал рассуждать
как коммерсант?
– С тех пор, как ты меня на сотку баксов
нагрел. Давай триста, чтобы никому не было обидно. Сто пятьдесят твои, и сто
пятьдесят мои. Согласен?
– По рукам. Думаю, что сумма для него
реальная.
– Так, а как нам теперь с ее мужем связаться?
– Будет ему звонить, чтобы срочно вылетал, –
засмеялся Марат и посмотрел в мою сторону.
От услышанного меня затрясло, я была готова
провалиться сквозь землю. Господи, какой ужас! Вот это я попала! Ну за что мне
выпали такие испытания? Я посмотрела на Марата глазами, полными слез, и в
сердцах произнесла:
– Какая же ты сволочь! Я даже представить не
могла, какая ты сволочь!
Марат весело рассмеялся:
– В следующий раз будешь умнее! Захочешь под
кого-нибудь лечь – сто раз все перепроверишь, чтобы заранее знать, с кем имеешь
дело. Это я так – даю тебе житейский совет на будущее.
– Господи, какая же ты сволочь! Гад ползучий!
Вымогатель хренов! – меня трясло от злости.
– Уже поздно что-то менять. Твой муженек
заплатит нам по полной программе.
– Ненавижу!
– Мне плевать на твои чувства!
Рустам с усмешкой посмотрел на меня, а затем
перевел взгляд на Марата:
– Послушай, Марат, может, я ее все-таки
трахну, а то как-то не по-товарищески получается. Ты ее трахал, а я нет.
