Перед глазами возникла родная Самара. Там
осталась моя мама. Бедняга, она даже не подозревает, куда меня понесло. Ничего,
вот доберусь до места, обживусь и обязательно ей напишу. Кстати, в этой
проклятой фирме, куда меня потащила подруга, в основном отдавали предпочтение
девушкам из неполных семей. Фирмачам понравилось, что я иногородняя и что у
меня, кроме мамы, никого нет. Еще бы, если со мной что-нибудь случится, то меня
просто некому будет искать… Ладно, не буду думать о плохом, лучше постараюсь
думать о хорошем. Только много ли хорошего было в моей жизни? «Понимаешь,
доченька, – не раз говорила мне мама, – раньше мы жили и знали, что
будет через месяц, год, два. Нам всегда хватало зарплаты, мы даже умудрялись
откладывать ее на книжку, да и на работе деньги выдавали всегда регулярно. А
сегодня мы живем и не знаем, что будет завтра». Обычно после этих слов она
начинала плакать. Слушая ее, я пришла к выводу, что надеяться можно только на
себя, на свои силы и смекалку. Конечно, многим моим подругам повезло. Они нашли
себе богатеньких Буратино и как могли улучшили свое благосостояние. Я бы тоже с
удовольствием сделала так же, но это как лотерейный билет: повезет, не повезет.
Так вот: мне не везло. Попадалась в основном одна мелкая рыбешка или дешевые
караси, а большая жирная рыба, напичканная икрой, обязательно проплывала мимо и
доставалась кому-то другому. Постепенно я смирилась со своей участью и со
своими не ахти какими кавалерами и поняла, что не стоит хватать звезд с неба и
ждать чудес. Горбатиться за зарплату не хотелось, а тут еще Натка со своими
телефонными звонками. Мол, приезжай, подруга, Владивосток посмотришь, себя
покажешь. Владивосток я посмотрела, но задерживаться в нем не собиралась. А тут
эта заметка:
«Требуются девушки до тридцати лет с
хореографической подготовкой для работы в ночных клубах в Токио. Предпочтение
отдается высоким, стройным, привлекательным, не обремененным семейными узами.
Отбор производится на конкурсной основе. Зарплата высокая».
Если бы не Натка, я бы даже и внимания на нее
не обратила. У нас в Самаре такими объявлениями все местные газеты переполнены:
«Приглашаем на работу в рестораны Германии с окладом тысяча пятьсот евро в
месяц…»; «Ищем молодых и симпатичных девушек-официанток для работы в ресторанах
Греции…»; «Фирма объявляет набор девушек с незаурядными внешними данными для
интересной работы за рубежом. Высокая зарплата в у.е.»; «Агентство готовит
манекенщиц и натурщиц для работы в странах Восточной и Западной Европы…» Я
никогда не доверяла подобным предложениям: многие девушки уезжают в далекие
страны и растворяются. Никто не знает, живы они или нет. Убитые горем
родственники не получают от них никаких вестей. А этот конкурсный отбор! Он мне
не понравился с самого начала. Первым делом нам предложили раздеться. Мол,
возможен вариант дальнейшего отбора для стриптиз-шоу, а там и зарплата вдвое
больше. Некоторые девчонки охотно скинули с себя всю одежду, лишь бы оценили да
взяли. Проверяли, нет ли каких изъянов на теле, в каком состоянии кожа… Все это
напоминало осмотр лошадей на ярмарке. А этот лысый мужик, который предложил мне
снять трусики, просто хам какой-то! Пришлось сказать ему все, что я о нем
думаю. Если бы не Натка, ни на минуту не задержалась бы на этом дешевом
конкурсе. Всем, кого отобрали, выдали по сто баксов. Эта жалкая подачка
подогрела воображение моих напарниц и вселила надежду на сногсшибательные
перспективы. Мы заполнили анкеты и отдали паспорта для оформления виз. Перед
самим отъездом нас попросили написать душещипательные письма своим родственникам:
до свидания, мол, меня не ищите, уезжаю по собственной воле за границу из
опостылевшей страны. Я не идиотка и поэтому ничего писать не стала…
Когда самолет приземлился в Токио, я открыла
глаза и достала зеркальце. Вид у меня был не самый лучший, пришлось доставать
косметичку и приводить себя в порядок.
– Ну вот и все, – улыбнулась Натка.
– Посмотрим, как нас встретит Токио, –
вздохнула я и направилась к выходу.
Как и обещал сопровождающий, в аэропорту нас
встретили – пренеприятнейший тип, представившийся российским менеджером. Он был
точной копией своего владивостокского коллеги и обладал теми же наглыми
повадками. Я сразу поняла, что из него такой же российский менеджер, как из
меня американский дипломат. В плечах он был достаточно широк и имел внушительные
кулачищи.
– Толик, – назвал он себя и улыбнулся
противной улыбкой, обнажившей некрасивые и неухоженные зубы.
Одет этот Толик был в черную майку, широкие
шорты и пляжные сланцы. На шее красовалась толстенная золотая цепь. Я
невзлюбила его сразу, как только увидела. Из аэропорта нас доставили в какую-то
дешевую гостиницу. В холле Толик собрал нас в кучку и, усмехнувшись, произнес:
– Ну что, девчонки, давайте мне свои паспорта
на регистрацию.
– Когда вернешь? – поинтересовалась я.
Толик недовольно посмотрел в мою сторону и расширил ноздри.
– Не понял, – прошипел он.
Я пожала плечами:
– А что тут непонятного? Я хочу знать, когда
получу свой паспорт обратно.
Толик выпучил глаза и тяжело задышал.
Натка незаметно толкнула меня в бок, но я,
отмахнувшись от нее, продолжала сверлить взглядом этого сомнительного типа.
– Как зарегистрирую, так и отдам, – с
трудом выдавил он из себя. Было заметно, что вежливость дается ему с большим
трудом.
– А когда зарегистрируешь? – не унималась
я.
– Послушай, а ты откуда такая любопытная
взялась?
– Из Самары.
– Самарская, значит.
– Самарская.
– Ах, Самара-городок, неспокойная я, успокойте
вы меня, – гнусаво запел Толик. Затем, оборвав куплет на полуслове, он
сурово произнес: – Будешь задавать много вопросов – тебя и в самом деле
придется успокоить. Паспорта вам пока ни к чему. Виза все равно краткосрочная.
Со временем, через своих людей, я сделаю вам другие документы. Например,
выправлю вид на жительство.
– Вообще-то нам сказали, что нас встретит российский
менеджер… – попыталась возмутиться я.
– А я и есть российский менеджер, или не
похож?
– Как тебе сказать, чтобы не обидеть. Рожей не
вышел.
Толик затрясся, но сдержался.
– Где твой офис?
– Общаться будете только со мной. Какой к
черту офис?
Я поняла, что спорить бесполезно, и протянула
паспорт, хотя нисколько не сомневалась в том, что попала в ловушку. Мне было
досадно, что я нахожусь в чужой стране и не могу заявить о своих правах.
Единственное, что меня поражало, это спокойствие Натки и других девчонок. Они
слепо верили Толику и не понимали, почему я достаю его своими вопросами.
Разместив нас в гостинице, Толик пообещал, что
мы приступим к работе уже на следующий день.
