– Проститутка, работающая на Григорича.
– Это ты на него работаешь! – разозлилась
я. – А я жертва обстоятельств.
– На жертву ты меньше всего похожа. Мне
кажется, что, когда ты ехала в Токио, прекрасно знала, на что шла.
– Это неправда! – горячо воскликнула я.
Я посмотрела на лысого и с удивлением
обнаружила, что он покраснел. Все верно: я еще в тот раз поняла, что он ко мне
неравнодушен. Так почему бы не воспользоваться этим? Только надо действовать
осторожно, а то это до добра не доведет.
– Послушай, я бы хотела поговорить с тобой
наедине. Закрой дверь.
– Зачем? – смутился лысый.
– Что, боишься, что ли?
– Кого?
– Да хотя бы меня.
– Ты что, чокнулась совсем? Это ты должна меня
бояться.
– Я тебя не боюсь, так что закрой дверь –
поговорить надо.
Лысый послушно закрыл дверь и сел на стул. Я
принялась ходить по комнате, затем остановилась, случайно подняла голову и
увидела глазок видеокамеры, вмонтированной в стену. Все ясно, значит, говорить
мне с лысым больше не о чем. Григорич сидит в своей гостиной и с большим
интересом наблюдает за этой сценой. Я сделала вид, что не заметила видеокамеру.
– Ну, о чем ты хочешь со мной
поговорить, – спросил лысый.
– Знаешь, Марат и вправду не убивал Толика.
– Ты это Григоричу сказала?
– Сказала. Он предлагает мне на него
поработать. Как ты думаешь, а когда все закончится, он сдержит свое обещание?
– Какое обещание?
– Он вернет меня на родину?
– Если сказал, значит, вернет.
– Это точно?
– Думаю, что точно.
– Скажи, а ты видел мою подругу, как она там?
– Нормально.
– Что значит – нормально?
– Дипломата крутит.
– Он к ней приезжает?
– Он ее почти каждый день заказывает, так что
твоя подруга теперь при деньгах. Крутит она его как хочет.
– Она хоть живая? – грустно спросила я.
– Живая, а что с ней будет? Ты что, ее уже
хоронить собралась?
– Да нет, просто спросила. Ну все, ты
свободен.
– Ты больше ничего не хочешь сказать? –
удивился лысый.
– Ничего. А ты что хотел от меня услышать?
– Стоило дверь закрывать, – сморщился он
и направился к выходу.
Как только лысый ушел, я закрыла дверь на
щеколду и села на кровать. Все-таки противно, когда над головой висит камера и
все движения контролируются. Раздеваться я не решилась, пришлось лечь в одежде.
Перед глазами стоял Марат, закутанный в простыню, и от этого мне опять
захотелось плакать.
На следующий день мне пришлось завтракать
вместе с Григоричем, внимательно выслушивая его наставления.
– Надо тебя переодеть, чтобы ты в одном и том
же не ходила.
Через несколько минут лысый принес красивое
стильное темно-красное платье, полностью соответствовавшее моему придирчивому
вкусу.
– Ну-ка примерь, дочка, – улыбнулся
Григорич.
– Отвернись.
– Ты что, дочка, что я там не видел!
Переодевайся без стеснения.
Я не стала спорить, быстро скинула костюм,
купленный Маратом, и надела платье.
– Вот это другой разговор, – улыбнулся
Григорич и позвал лысого.
– Костик, отвези девочку.
Как только мы отъехали от этого кошмарного
дома, лысый хитро посмотрел на меня и, улыбаясь, спросил:
– Так о чем ты вчера хотела со мной
поговорить?
– Я же тебе все сказала.
– Я же не дурак! Я видел, что ты засекла
камеру.
– Какой ты умный.
– А ты сомневалась?
– Нет.
– Говори, чего хотела.
– Я хотела, чтобы ты написал мне адрес того
самого кабаре, где сейчас вкалывает моя подруга. Я пока плохо ориентируюсь в
Токио, вернее, совсем не ориентируюсь. Я даже не знаю, где находится это
кабаре. Здесь так много проспектов, дома все похожи. Я и гостиницу-то, где нас
с девчонками поселили, теперь не найду.
– А зачем тебе ее искать?
– Это уже второй вопрос. Так ты сможешь мне
помочь?
– Нет.
– Тебе что, тяжело это сделать? Всего-то нужно
адрес написать.
– Сто баксов.
– Чего?!
– Сто баксов.
– Ты же прекрасно знаешь, что у меня нет
денег.
– Тогда у меня нет адреса.
Я порылась в сумочке и достала стодолларовую
купюру.
– Держи.
– А ты на глазах богатеешь! А говорила – нет.
Это тебе Марат за ночь заплатил?
– Не твое дело. Пиши адрес.
Лысый остановил машину, достал листок и
написал название улицы и район, где находится кабаре. Я свернула листок и
положила его в сумочку.
– Если ты что-нибудь против Григорича
замышляешь, я сразу тебе говорю: пустое все это. Григорич тебя из-под земли
достанет.
– С чего ты взял, что я что-то замышляю?
– Это я так, на всякий случай тебя
предупредил.
Мы подъехали к ресторану.
– На часах без пятнадцати двенадцать, как убить
время, ты знаешь. Встречаемся ровно через три дня на этом же месте. Я думаю, ты
добудешь нужные сведения. Запомни: через три дня в половине двенадцатого на
этом же месте. Повтори.
– Я все запомнила. Кстати, номер в гостинице
все еще закреплен за мной? Я смогу там переночевать, если захочу?
– Нет. Григорич снял бронь. В этом номере
теперь живут совсем другие люди.
– Но почему?
– По кочану. Ты что думала, на тебя
по-прежнему будут тратиться? Ты еще и эти-то бабки не отработала.
– Ну, вы молодцы! А где же я, по-вашему, буду
ночевать?
– У Марата.
– А если он не захочет?
– Сделай так, чтобы захотел.
– Короче, в этот раз вы вообще решили оставить
меня без крыши…
– Если какие-то трудности возникнут – у тебя
есть связь. Только не вздумай больше бить трубку, а то нарвешься на крупные
неприятности.
– Кто будет платить за обед в ресторане?
