– Сердце не выдержало. Упала прямо на сцене и
потеряла сознание. Оказывается, она страдала врожденным пороком сердца. Зачем
приперлась сюда с таким диагнозом?
– Зачем мы все приперлись сюда с таким
диагнозом?!
– С каким?
– Тупость. Наш диагноз один – непроходимая
тупость.
– Знаешь, мы тут – как куски мяса. Нас за
людей не считают. Две девочки заразились.
– Чем?
– Сифилисом.
– А как же презервативы?
– Клиент платит чуть подороже, и хозяин
заставляет нас трахаться без всяких презервативов. Правда, я, кроме Янга, так
ни с кем и не была.
– Янг – это дипломат?
– Да, он приезжает ко мне каждый вечер. Мы
уезжаем на его яхту или в его домик в пригороде, но четыре дня назад он уехал в
командировку. Янг заплатил хозяину за то, чтобы я только танцевала, а потом шла
спать, короче, чтобы ко мне не липли клиенты, пока его не будет. Но вчера
хозяин заявил, что я все-таки буду обслуживать других клиентов, а деньги Янга
ему не указ. По приезде Янг пообещал помочь нам с документами. Он известный
дипломат, и ему ничего не стоит переправить нас на родину.
– Натка, я пришла за тобой. Бежим отсюда.
– Куда?
– У тебя есть деньги?
– Около двух тысяч баксов.
– Замечательно, и у меня есть немного. Снимем
гостиницу в другом районе, подождем твоего Янга, а как только он вернется,
сразу попросим его о помощи.
Натка чмокнула меня в щеку, вытерла слезы и
собрала в хвост свои роскошные длинные волосы. Как только она оделась, мы
выбежали из номера и спустились вниз по лестнице. В холле мы неожиданно
наткнулись на парочку здоровенных мордоворотов, с интересом уставившихся на
нас. Увидев их, Натка побледнела.
– Ты их знаешь? – спросила я.
– Да, эти двое часто бывают в нашем кабаре.
Один раз увезли сразу трех девчонок в неизвестном направлении. Девчонки до сих
пор не вернулись, а хозяин делает вид, что ничего не случилось.
– Ничего, прорвемся. Мы же сейчас не в кабаре
танцуем, может, идем по своим делам, вот и все.
Я схватила Натку за руку и потащила к выходу.
Мордовороты расступились и дали нам пройти. Дальше все происходило в лучших
традициях крутого боевика. Как только мы переступили порог гостиницы,
мордовороты кинулись за нами, скрутили нам руки и бросили в машину с
тонированными стеклами. Затем мне зажали рот платком, пропитанным какой-то
дрянью, и я отключилась…
…Очнувшись от страшной головной боли, я
осмотрелась вокруг. Рядом со мной лежала Натка. Мы находились в каком-то
подвале без окон. Я осторожно потрясла Натку за плечо. Она открыла глаза и хрипло
произнесла:
– Привет, подруга.
– Привет, привет, – безрадостно
откликнулась я.
Тело неприятно ныло. Пошарив рукой вокруг
себя, я не нашла ни сумочки, ни пистолета, купленного за тысячу долларов, ни
телефона, ни денег, да и вообще ничего. От обиды по щекам потекли слезы. Я до
боли закусила губу и горько всхлипнула. Какая мерзость! Какое вероломство!
Рухнули все планы. Последняя надежда на спасение растаяла как дым.
– Ирка, у меня вытащили все деньги, –
вскрикнула Натка. – В моей сумочке было около двух тысяч долларов. Это же
ужас!
– Я тоже на бобах, но самое главное, что я
только сегодня купила пушку.
– У тебя был пистолет?
– Был, да сплыл.
– Господи, жалко!
– Натка, как ты думаешь, где мы и кому это
нужно?
– Тут нечего и думать. Все и так ясно.
– Объясни.
– Нас похитили, чтобы продать в рабство.
– Ты что несешь? Разве такое бывает?
– Ирка, тут бывает все. Нас здесь считают за
обычных русских проституток, относятся как к последним тварям. Мы живой товар,
рабыни, понимаешь?
– Понимаю. Нас украли, чтобы продать в
какой-нибудь дешевый бордель. Я уже слышала, что такой вид бизнеса здесь
процветает…
В эту минуту дверь отворилась, и в подвал
вошел пожилой японец, говорящий по-русски. Он сел на стул и объяснил, что с
сегодняшнего дня мы являемся его собственностью и собственностью его борделя.
Он купил нас у русских коммерсантов за о-о-очень большие деньги. Теперь нам
предстоит их отработать, а в дальнейшем приносить прибыль его заведению.
Бордель размещался в старом обшарпанном доме,
состоящем всего из нескольких комнат. Та комната, где мы находились, называлась
карцером для особо провинившихся. Здесь били тех, кто отказывался работать.
Надзор за девушками осуществляли какая-то грязная старуха да парочка турок.
Турки охраняли вход и выход на улицу, причем делали это весьма бдительно. Со
всех сторон дом окружал высокий забор, вдоль которого бегали злющие собаки,
посаженные на длинные цепи. Ворота держали на запоре. Когда в бордель приезжал
или приходил посетитель, он нажимал на кнопку звонка и ждал, чтобы его
встретили. На первом этаже располагалась стойка бара с различными
горячительными напитками и легкой закуской. Дальше шли номера, где девушки
развлекали клиентов. На втором этаже проститутки отдыхали. Среди них были
негритянки, несколько китаянок и вьетнамок да парочка русских бедолаг. В
основном услугами этого борделя пользовались рыбаки, моряки и всякий сброд,
вплоть до вонючих бомжей, укравших бумажник и решивших погулять на полную
катушку. Практиковалось, что одну проститутку могли купить на двоих или троих…
Девушки выполняли все прихоти этих ублюдков только за еду и крышу над головой.
Прикинув, что нас тут ожидает, я вцепилась в Наткину руку и горячо зашептала:
– Сбежим отсюда, чего бы нам это ни стоило,
здесь мы погибнем сразу, даже недели не проживем.
– Сбежим, если получится, – ответила
Натка.
Японец провел нас на второй этаж и приказал
отдыхать. Как только он ушел, я подбежала к окну, закрытому мощными решетками,
и посмотрела во двор. Во дворе стоял небольшой стол, за которым сидели трое
турок. Они что-то пили. Рядом с подсобным помещением я заметила обычный
деревянный гроб, даже не обшитый тканью.
– Натка, смотри – гроб, – вскрикнула я.
Натка подбежала к окну и с ужасом посмотрела во двор.
– Точно, гроб. Наверное, кто-то умер.
Через несколько минут в комнату вошли две
девушки, судя по всему, наши соседки. Вид у них был настолько ужасен, что
сердце мое сжалось и заныло от дикой боли. Девушки поздоровались по-русски и
легли на свои кровати.
– Девчонки, а почему во дворе стоит
гроб? – спросила я.
– Сегодня ночью умерла одна девушка, кореянка.
– Почему?
