– Понятно.
– Марат, у меня проблемы. Пожалуйста, помоги
мне. Давай подойдем к моей машине.
– У тебя есть машина? С каких это пор?
– С сегодняшнего дня.
– Григорич подарил?
– Нет, угнала.
– Когда?
– Часа четыре назад, а может, пять.
– Ты что, с ума сошла? Машину, наверное, ищет
полиция.
– Не думаю.
– Откуда такая уверенность?
– У меня интуиция.
Мы подошли к машине, он удивленно присвистнул
и произнес:
– Тебе не кажется, что твоя интуиция запросто
может тебя подвести. Это очень дорогая тачка. Я думаю, что пострадавший
все-таки заявил в полицию.
– Это ерунда, я хотела бы обратиться к тебе
совсем по другому вопросу.
Я подошла ближе и открыла заднюю дверь машины.
Лысый полулежал, прислонившись к другой двери, и смотрел куда-то вдаль широко
раскрытыми глазами. Натка уткнулась в переднюю панель и сидела, обхватив руками
голову. Марат с ужасом посмотрел на лысого и тихо сказал:
– Это Костик.
– Правильно говоришь.
– Одна из шестерок Григорича.
– Точно.
Марат перевел взгляд на Натку. Натка не двигалась,
наверное, она даже не слышала наш разговор.
– Это кто?
– Моя подруга.
– Она живая?
– Да.
– Что-то не похоже.
– У нее шок.
– Кто его убил?
– Мы.
– Понятно. Я думаю, если вы его убили, то на
это были причины.
– Тебе хорошо известны эти причины.
– Ирка, ты ненормальная. Лучше бы я отправил
тебя на родину. Брось машину, и все. Пусть ее найдет полиция вместе с трупом.
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому что тут кругом мои отпечатки пальцев.
Потому что я угнала машину у человека, который меня знает.
– Как это?
– Я угнала машину прямо на его глазах. Если
машина зарегистрирована на его имя и полиция найдет в ней труп, то она без
труда выйдет на владельца. Владельцу машины незачем меня выгораживать, и он
подробно опишет мои приметы. Меня найдут. Нужно избавиться от трупа и вернуть
машину владельцу.
– Как ты хочешь вернуть машину?
– Поставлю ее на прежнее место, там, где
взяла.
– Ты ненормальная!
– Я это знаю. Помоги мне избавиться от трупа.
Марат заметно занервничал и опять закурил.
– Ирина, посиди в машине. У меня важная
встреча.
– Как – посиди? С трупом? К машине в любой
момент может кто-нибудь подойти. Я не могу ждать.
– Ирина, у меня важная встреча.
– Все твои дела никуда не денутся. Мне
казалось, что я важнее. Я опять ошиблась?
– Послушай, ты сумасшедшая. Ты скоро перебьешь
всех людей Григорича!
– А что мне делать? Я попала в беду. У меня
нет ни денег, ни документов, ни друзей, которые бы мне помогли. Я не могу
отсюда вырваться, пойми! Ты прекрасно знаешь, что я не проститутка. Просто тут,
в Токио, мне пришлось почувствовать себя тварью, дерьмом, дрянью. Помоги мне
избавиться от трупа и попасть домой! Мне и моей подруге. Я понимаю, что мы не
можем быть вместе, да я и не хочу. Я не могу связать свою судьбу с человеком,
который живет, соблюдая какие-то дурацкие условности: так положено, а так не
положено. Я прошу тебя об одном: о помощи. Помоги мне вернуться домой и начать
жить заново. С этой болью, с этой бестолковой любовью, которая не принесла мне
ничего хорошего, кроме горечи и разочарования. Ведь нам было не так плохо
вместе.
– Ирина, я обязательно тебе помогу, но я не
могу бросить все и решать твои дела.
– Почему?
– Потому что сначала я должен решить свои.
Сиди тут и жди меня. Как только я освобожусь, сразу займусь твоими проблемами.
– Я не могу ждать. Мне нужна твоя помощь
сейчас, сию минуту, сию секунду!
– Ирина, здесь собрались очень важные люди, и
они ждут, когда я вернусь. Я не имею права заставлять их ждать, потому что я им
обязан и они слишком много для меня сделали.
– Еще скажи, что я поставила тебя в неловкое
положение, когда подошла к тебе при них. Скажи, что я должна была сидеть вместе
с трупом и ждать, когда закончится твоя стрелка. Скажи, что же ты молчишь? Ведь
ты хотел сказать именно это.
Марат провел ладонью по моему лицу и тяжело
вздохнул.
– Это швы?
– Швы.
– Где наложили?
– В клинике.
– А с губой что?
– С губой плохо дело. Губу зашили, но я
пыталась развязать руки своей подруге зубами. В общем, перестаралась, вот швы и
полопались. Когда все закончится, придется опять обращаться в клинику: как бы
не началось нагноение…
– Больно?
– Я здесь успела привыкнуть к любой боли: и
моральной и физической. Кстати, физическая боль – пустяк по сравнению с тем,
что меня хотели заставить заниматься проституцией. Если бы это случилось, мне
бы было по-настоящему больно. Скажи честно, ты скучал по мне?
– Скучал, и не просто скучал, а даже
страдал. – Марат не переставал гладить меня по лицу.
– Знаешь, такое короткое знакомство, а так
прочно запало в душу, – сказала я, тяжело вздохнув. – Мне так тяжело
без тебя обходиться… Но я научусь жить без тебя. Я сильная, я смогу. Просто
надо стереть из памяти все, что было. У меня такое в первый раз, честное слово…
Какая-то сумасшедшая, неуправляемая связь! Знаешь, чего я хочу больше всего на
свете?
– Чего?
– Я хочу быть с тобой… Я хочу тебя…
– Ирина, мне очень без тебя плохо. Очень… У
меня тоже все это в первый раз, и я оказался совсем к этому не готов. Я
представлял свою избранницу совсем другой, но никак не девушкой, приехавшей на
заработки, оставшейся без документов и убивающей людей моего врага.
Я вытерла слезы и, улыбнувшись, произнесла:
– Ладно, тебе пора. Твои братки уже на взводе,
я и так подмочила твою репутацию… Извини…
– Ты будешь ждать меня в машине?
– Нет.
– Почему?
– Потому что больше всего на свете я ненавижу
ждать, а особенно в компании с трупом.
