— Хорошие бриллианты. Прямо горят. Такие
черт знает сколько стоят. Да, если он подарил тебе такие часики, толком тебя не
зная, то можно представить, что он подарил бы тебе тогда, когда хорошенько
узнал… А может, и наоборот. Этих мужиков ни черта не поймешь. Может, переспал
бы с тобой, и у него все бы, наоборот, перегорело. Так со многими случается.
Добивается тебя мужик, добивается, наобещает всего, а потом забывает даже и
позвонить. Как говорит одна моя хорошая знакомая, сейчас вообще все на свете
перепуталось. Отказываешься с мужиком спать, он соскакивает и больше не звонит,
а переспишь, он тоже соскакивает и не звонит. Так что абсолютной истины нет и
просто не может быть.
Света положила часы обратно в коробочку и
протянула ее мне:
— Держи свое богатство.
— Я даже не знаю, что с этим богатством
делать, — честно призналась я.
— Надеть на руку и носить. Только
осторожно, чтобы руку не отрубили. Сама знаешь, какое сейчас время.
— Если я буду их носить, то это будет мне
постоянно напоминать о той ужаснейшей ночи.
— Тогда продай.
— Продать?
— Конечно. Сдай в ювелирную лавку или в
скупку. Хорошие деньги можно выручить. Одним словом, ты хозяйка, и тебе виднее,
что с ними сделать.
— Да какая я, к черту, хозяйка?! Светка,
не дави на больное. Лучше бы у меня этих часов не было. Никто бы мне их не
дарил и под дверь не подкладывал. От них одни неприятности.
— Да подожди ты! Еще никаких
неприятностей не было.
— Значит, будут.
— Ничего не будет. Все свои неприятности
ты в основном сама себе надумала.
— А труп в гостиничном номере, по-твоему,
не неприятности?
— Это дело прошлое, — спокойным
голосом сделала вывод Светлана и допила свой бокал шампанского.
В этот момент у меня в кармане зазвонил
мобильник. Номер не определился, и я с особой тревожностью поднесла трубку к
уху. Из нее послышался возбужденный голос моего мужа. Андрей заметно нервничал
и даже слегка заикался.
— Алиска, у тебя все в порядке?
— Конечно, а что у меня может быть не в
порядке? — Я ощутила, с какой бешеной скоростью забилось мое сердце.
— Тут ко мне полицейский вместе с нашим
гидом приходил.
— Зачем?
— Спрашивали, почему ты срочно улетела.
Взяли у меня домашний адрес.
— Зачем? — повторила я тот же
вопрос.
— Если я скажу, не поверишь… — Голос
моего супруга стал еще более напряженным.
— Говори! Не тяни резину!
— Тут какого-то русского убили. Говорят,
что убила женщина, похожая на тебя. Вроде ты на подозрении.
— Они там что, совсем с ума съехали?!
— Не надо было тебе уезжать, а то теперь
видишь, какая ерунда приключилась.
— Но ты им сказал, что они там все
бредят?
— Сказал. Только толку-то что… Сегодня
кто-то в Москву должен вылететь по поводу экспертизы по отпечаткам пальцев.
— А почему они решили, что это я?
— Девушка убитого мужчины видела в его
номере женщину с пистолетом в руках. И вроде ее описание наводит на мысль о
тебе. У меня просили твою фотографию. Мне пришлось отдать ту, что была в бумажнике.
Обещали вернуть.
— Андрей, зачем же ты раздаешь мои
фотографии?
— Алиса, я хотел как лучше. Пусть
фотографию покажут свидетельнице, она убедится, что это не ты, и нас оставят в
покое. Алиска, я позвонил тебе затем, чтобы ты знала, что приключилось небольшое
недоразумение, и была к нему готова.
— Я ко всему готова, — холодно
произнесла я и неожиданно для себя самой спросила: — Андрей, ты мне веришь?
— По поводу чего?
— По поводу того, что я никого не
убивала.
Алиска, да ты что такое говоришь? У меня даже
и мыслей-то таких не было! Я чего позвонил… тебе. Если кто-то придет к тебе из
милиции, то гони всех подальше! Я же тебе сказал: на тебя подозрения пали
только потому, что ты срочно улетела.
— Ты за меня не переживай. Как вы там
сами?
— Мы купаемся, загораем и скучаем по
тебе. У нас все хорошо.
— У меня тоже все хорошо. Ладно, давай
закругляться, а то связь дико дорогая. Все проговорим.
— Алиска, я хотел тебе еще сказать, что
очень тебя люблю. Ты как сейчас себя чувствуешь?
— Уже лучше.
— Я очень рад. Родная, ты там держись. Мы
скоро приедем. Никого не пускай в квартиру и ни с кем не разговаривай. Если
какие-то проблемы возникнут, сразу звони адвокату. Мы с них еще за моральный
ущерб и наговор стрясем. Мы их на место поставим! Целую тебя, родная. Стае
говорит, что тоже очень сильно тебя любит. Мы хотим сделать тебе подарок и
купить национальный костюм для танца живота.
— Вот вы тоже придумали…
— Мы уже представили, как здорово ты
будешь смотреться в этом костюме.
Закончив разговор, я посмотрела на сидящую
рядом подругу усталым блуждающим взглядом и сказала замогильным голосом:
— Света, если я не ошибаюсь, то у меня
будут серьезные проблемы.
— Ты о чем?
— Андрей дал мою фотографию полиции.
— Зачем?
— Я тоже задала ему этот вопрос.
— И он на него ответил?
— Он хотел как лучше.
— Хотел как лучше, а получилось как
всегда, — язвительно произнесла моя подруга.
— Сейчас меня опознают, и тогда все.
— Что все-то? Ты никого не убивала, и
этим все сказано.
— Если бы я не улетела и рассказала бы
обо всем, что произошло, Андрею, то он бы совершенно меня не понял. Сейчас я
улетела, меня понял Андрей, но меня не поймут правоохранительные органы.
— Алиска, да успокойся ты ради бога! Все
хорошо. Паниковать нужно было бы, если бы ты действительно кого-то убила, а так
как твоя совесть чиста, тебе совершенно нечего бояться. И что с того, что тебя
опознает какая-то помешанная девица? Ты можешь ее послать куда подальше, и все.
— Думаешь, мои опасения напрасны?
— Я в этом просто уверена.
