— Я тут заранее все заказал. Еще по
телефону, — наконец отвлекся от своих мыслей мужчина. — Знал, что ты
голодная. Ты, наверное, уже подзабыла, как подобная пища выглядит.
Я молча сглотнула слюну.
— Вино будешь?
— Не отказалась бы, — кивнула я.
Тогда красного полусладкого. Тебе сейчас
полезно будет. Ты только ешь осторожно. Всего по чуть-чуть и с передышками. А
то с непривычки тебе может стать плохо.
Вновь кивнув, я сделала несколько глотков вина
и, как ненормальная, накинулась на ресторанную пищу. Я ела так быстро, что
сидящий напротив меня мужчина не выдержал и рассмеялся.
— Ну, ты и мечешь… Да не переживай ты
так! Никто у тебя еду не отберет. Мало будет, еще закажу. Мне такого добра не
жалко.
— Я остановиться не могу, —
проговорила я с полным ртом и отправила еще в него довольно приличный кусок
шашлыка из осетрины.
— Тогда ешь, коли хочется. — Петр
Петрович подлил мне вина и бросил на меня насмешливый взгляд. — О, да у
тебя уже глаза осоловелые. Запьянела буквально с бокала.
— Я и сама не ожидала, — согласилась
я, ощущая, как по телу разливается приятная истома.
Но тут вдруг возникла острая боль в желудке, и
я сразу перестала есть. Перед глазами все поплыло. И еще нешуточно зачесалось
тело. Откинувшись на спинку стула, я принялась чесать шею и остановилась
только, исцарапав ее в кровь.
— У тебя чесотка, что ли? —
сморщился Петр Петрович и, несмотря на то что мы сидели по разные стороны
стола, слегка отодвинул свой стул.
— Можете не отодвигаться, —
усмехнулась я. — Это нервное.
— Нервное?
— Да, нормальная тюремная болезнь —
дерматит. Многие начинают чесаться от нервов и от того, что взвинчивают свой
организм чифиром.
— А ты чифирила?
— Немного. Нервы успокаивает.
— Ну, как тебе местная кухня? —
перевел мужчина разговор на другую тему.
— Вкусно, только желудок разболелся.
— Я тебя предупреждал. Во всем нужна
мера.
Мужчина замолчал, слегка прищурил глаза и
спросил:
— Алиса, а почему ты не спрашиваешь, кто
я такой и откуда взялся в твоей жизни?
— Вы — Петр Петрович, — произнесла я
слегка запьяневшим голосом.
— Ты, наверное, думаешь, что я волшебник?
— Совсем нет. Я уже слишком взрослая и
знаю, что волшебства не бывает. Вы тот человек, который вытащил меня из тюрьмы.
— А почему я из нее тебя вытащил? —
тихо и серьезно спросил он. — Наверное, ты думаешь, что я какой-то добрый
адвокат или следователь?
— Нет, — отрицательно покачала я
головой. — В нашей стране следователи не ездят на таких дорогих машинах, и
уж тем более с собственным водителем и охранником в одном лице.
— А ты — наблюдательная девушка…
— А что касается адвокатов… — Я выдохнула
и вкрадчиво произнесла: — Адвокат может позволить себе такую машину, но только
он должен быть очень востребованным и дорогостоящим адвокатом. Такого адвоката
я вряд ли смогла бы себе позволить. На него вы тоже мало похожи.
— Тогда кто я такой?
Вы — человек, который точно знает, что я
невиновна. Скорее всего, вы отец убитого Виталия.
Мужчина немного нервно закашлялся. Он не
сводил с меня глаз, словно ждал продолжения, но я больше не произнесла ни
единого слова. Правда, я не могла не заметить: когда я назвала мужчину отцом
Виталия, его слегка передернуло.
— Значит, я отец Виталия? — первым
нарушил молчание мужчина.
— А что, разве не так?
— Нет. Не так.
— Тогда не знаю. Когда вы сказали, что
именно вы вытащили меня из тюрьмы, я подумала, что правосудие наконец-то
восторжествовало. Первой мыслью, пришедшей в мою голову, была именно эта — что
вы имеете какое-то родственное отношение к Виталию и вам захотелось защитить ни
в чем не повинную девушку, помочь ей выбраться из тех достаточно скверных
обстоятельств, в которые она попала. Я слышала, что Виталий имел отношение к
криминальным кругам, и думаю, что его смерть обусловлена именно этим. Если вы
вытащили из тюрьмы меня, тогда вам известно, кто же настоящий убийца.
По-другому просто не может быть.
В тот момент, когда я вновь начала чесаться,
мужчина опять слегка закашлял и отвернул голову в сторону от этого
малоприятного зрелища.
— Извините, — робко сказала я и
пояснила: — Ничего не могу с собой поделать. Все тело зудит.
— Да уж… Думаю, что мази и таблетки
приведут тебя в порядок. Детка, ты хорошо поела?
— Спасибо. Все было очень вкусно.
— Я рад, что тебе понравилось. А теперь
давай поговорим начистоту.
— О чем?
— О том, как ты докатилась до такой жизни
и как тебе теперь жить дальше.
Как только я перестала чесаться, мужчина
сделал серьезное выражение лица и заговорил таким ледяным голосом, что от
предчувствия чего-то недоброго мне стало трудно дышать.
— Алиса, я не отец убитого Виталия и не
его родственник. Я — человек, которому он остался должен крупную сумму. Такую
крупную, что ты даже не можешь себе представить. Речь идет не просто о больших
деньгах, а об очень больших деньгах.
— Надо же… — Несмотря на ощутимую боль в
желудке, я не смогла удержаться и взяла с блюдца еще один блинчик с красной
икрой. — А я здесь при чем? По этому вопросу вам нужно было обращаться к
Виталию раньше, пока он еще был жив. А с покойника вряд ли можно что-то
спросить. С покойника спрашивать нечего.
— Ты не дослушала меня до конца. Учись
слушать и не перебивать. Я знаю, что на протяжении долгого времени ты состояла
с Виталием в достаточно близких отношениях.
— Я?! — возмущенно удивилась — или
удивленно возмутилась? — я. Но, поняв, что опять перебила таинственного
Петра Петровича, тут же замолчала, прикусив язык.
