Подойдя к окну, я посмотрела на синий «БМВ» и
подумала, что, пожалуй, не стоит ехать на этой машине к Светлане, потому что
так можно навести на нее лишние подозрения, которые впоследствии могут
доставить ей неприятности. Открыв платяной шкаф, я извлекла из него парик с
длинными волосами и тут же водрузила его себе на голову, а затем стала делать
все возможное для того, чтобы в корне изменить свою внешность. Театральный
макияж, яркая косынка на голову, очки с большими стеклами и мамино пальто
изменили мой внешний вид до полной неузнаваемости.
— Вот так-то лучше… От молодой женщины по
имени Алиса осталось только одно воспоминание.
Открыв входную дверь, я быстро спустилась по
лестнице и у выхода из подъезда медленно перекрестилась. Синий «БМВ»
по-прежнему стоял у моего дома, только в машине уже сидел другой молодой
человек, которого я не видела ранее. Надо же, посменно работают, подумала я про
себя и, стараясь побороть дрожь в коленях, вышла из подъезда. Заметив, что
кто-то выходит из поднадзорного подъезда, парень, сидевший в машине, поднял
темные очки на лоб и проводил меня пристальным взглядом. До того самого
момента, пока я шла до дороги, мне казалось, что парень из «БМВ» меня
обязательно окликнет и не даст мне отбыть куда-то без него, но этого не
произошло. Да и как это могло произойти, если мы никогда друг друга не видели?
Или у этого парня есть моя фотография, или Петр Петрович рассчитывал на мое
абсолютное послушание. Мол, если я задумываюсь о последствиях и понимаю всю
серьезность ситуации, в которую попала, то не натворю глупостей и буду четко
следовать данным мне инструкциям. Ладно, посмотрим, как дальше будут
развиваться события.
Дойдя до телефона-автомата, я набрала номер
милиции и, полностью изменив голос до старушечьего, точно так же, как я это
превосходно делала в своей театральной студии, заговорила:
— Милиция? Вам звонит бабушка,
проживающая по адресу… Дело в том, что у нашего дома уже второй день стоит
очень подозрительная машина со странными типами, которые сильно похожи на
заправских головорезов. Вы бы проверили эти личности и узнали, что им нужно у
нашего дома. Они целыми днями смотрят на наши окна. Все жильцы дома очень
испугались, никто уже не сомневается, что эти головорезы что-то задумали.
Машина дежурит тут и днем, и ночью, а головорезы постоянно меняются. Нам всем
страшно. Мы просим вас принять соответствующие меры и оградить нас от этих
странных и непонятных личностей, которые сами себе на уме.
Быстро повесив трубку, я тут же поймала такси
и сразу поехала к Светке. Как только Светка открыла мне дверь, она хотела тут
же ее закрыть, подумав, что кто-то просто ошибся адресом, но я сразу
заговорила:
— Светка, да все нормально! Это я!
Голос-то мой ты хоть узнала?
— Голос узнала, — растерянно
произнесла подруга и пропустила меня в квартиру. — Алиска, ты, что ли?
— Я, а кто же еще!
Скинув быстренько парик и очки, я бросилась на
шею к своей подруге и закричала:
— Светка, милая, родная! Если бы ты
только знала, как же я рада тебя видеть! Как же рада!
— Алиска!
Светлана тоже обняла меня и заревела.
— Алиска, что же произошло? Почему эти
гады тебя засадили? Как они могли?! Как они смели?!
— Светка, ты только не плачь. Пожалуйста,
давай успокаивайся. Я тебя умоляю!
Посмотрев на плачущую Светку, я не выдержала и
разревелась сама. Как только мы успокоились и пришли в себя, Света посмотрела
на старое мамино пальто, на очки и парик и недоуменно пожала плечами.
— Алиса, а что это за карнавал?
— А, долго рассказывать…
— И все же придется. Ты должна мне
рассказать, что же тогда с тобой произошло. Я, как узнала, так потеряла дар
речи. Мне стало страшно оттого, что в нашей стране могут посадить кого угодно и
даже совершенно невиновного человека. Мы все можем быть заложниками
каких-нибудь странных обстоятельств, и это значит, что за решетку могут
засунуть любого из нас. Меня, моих знакомых, моих родственников… Я вдруг
подумала о том, что все мы должны бояться милиции. Она нас не защищает — она
нас садит! Алиска, тебя выпустили?
— Да, — неуверенно махнула я
головой.
— А где дикий восторг? Где громкие вопли?
Где настоящая радость?
— Не знаю. Мне кажется, что радоваться
пока особо нечему, — беспомощно ответила я и с совершенно потерянным видом
села на ближайший стул.
— Почему? Ведь самое страшное уже позади.
— Я в этом не уверена. Мне кажется, что
самое страшное еще впереди.
Опустив ресницы, я стала сверлить глазами пол
и больше не могла произнести ни единого звука.
— Алиса, что случилось-то? — начала
тормошить меня подруга.
Чуть позже я подробно рассказала Свете о том,
что случилось. Она внимательно меня слушала, не перебивала и, заставив меня
раздеться, принялась аккуратно смазывать мое страшно расчесанное тело каким-то
чудотворным эликсиром. Как только я начала рассказывать про то, как за
тюремными воротами меня встретил Петр Петрович, Света прекратила обрабатывать
мое тело и остановила свой взгляд на моей шее, где еще оставались следы от
удушения после той истории с моей сокамерницей. Закончила я свой рассказ
упоминанием о своем переодевании перед посещением Светланы. Подруга нервно
курила, роняя пепел прямо на пол.
— Света, ты что молчишь?
. — Я даже не знаю, что и сказать… —
задумчиво произнесла моя подруга. — Ты уж, конечно, Алиса, меня извини. Ты
моя лучшая подруга, и именно поэтому мне от тебя ничего скрывать не хочется.
Больше всего во всей сложившейся ситуации меня убивает твой Андрей.
— А при чем тут Андрей?
— При том, что он мужик.
— И что?
— Он твой муж, и он должен решать все то,
что на тебя навалилось. А я смотрю, ты все сама решила расхлебывать.
— Сегодня вечером я хочу ему все
рассказать. Правда, я плохо понимаю, чем он может мне помочь.
— Ты должна была это сделать еще вчера.
— Он меня так встретил…
— Как?
— Он испугался, что ли, моего
возвращения.
— Что-то я раньше не замечала, что он
такой пугливый.
— Я не могу его осуждать, —
заступилась я за своего мужа. — Он же и в самом деле поверил, что у меня
есть любовник. Возможно, у него просто был какой-то психологический шок. Он не
ожидал моего возвращения.
Но моя подруга была непреклонна.
— А что, он ожидал, что ты через
несколько лет нарисуешься?
