— И все-таки, Света, ты, пожалуйста, будь
осторожна с этим Сашей. Не доверяй ему и не говори лишнего. Я понимаю, ты
провела с ним восхитительную ночь, которую ты приравниваешь к целой жизни, но,
однако, хоть немного прислушайся к моим словам. Саша работает на человека,
который хочет и может уничтожить меня. Он из вражеского лагеря, и этим все
сказано.
Допив кофе, я приоткрыла занавеску и
посмотрела на синий «БМВ».
— Кстати, а ему что, выходной не положен?
Он же вроде всю ночь должен был дежурить. Они перестали чередоваться, что ли?
— Он сверх нормы берет.
— Стахановец, что ли? Или все деньги
заработать хочет?
— И то, и другое сразу. Ну что, давай в
сад «Эрмитаж» собираться? Мне кажется, что эта встреча покажет нам тот выход,
который мы до сих пор тщетно искали. И, пожалуйста, оденься как можно наряднее.
— Зачем? — не поняла я
подругу. — Праздник, что ли, какой?
— Затем, чтобы эта Анжела Попова увидела,
какая ты красавица. Пусть знает наших.
— Ой, Светка, не говори ерунды. Еще бы я
перед ней стала наряжаться… Я с ней соревноваться не собираюсь. Мне покойный Ветер
был совершенно до лампочки. Я его и не знала вовсе. Даже если я и похожа на
какую-то его любимую женщину, у которой есть муж и сын, то меня здесь знаешь,
что настораживает?
— Что?
— Зачем Ветер сидел в машине возле моего
дома?
— Алиска, вся эта история покрыта мраком,
в ней слишком много загадок. Будем надеяться, что барышня Анжела Попова поможет
нам их разгадать. И не забудь выполнить мою просьбу — оденься прилично.
— Света, ты так говоришь, будто я
когда-нибудь одевалась неприлично.
А сегодня ты должна быть на высоте. Пусть эта
негодяйка Анжела Попова видит, что тебя не сломали чудовищные обстоятельства, в
которые ты попала по ее же милости. Что таких, как мы, голыми руками не
возьмешь. Кстати, ты не против, что пока ты будешь одеваться, я немного перекушу
яичницей с беконом?
— А как же моральные принципы?
— Ах, какие, к черту, моральные принципы!
Мне есть захотелось. Во мне неожиданно разыгрался дикий аппетит. Да и не
пропадать же добру… Тем более завтрак любезно приготовлен твоим супругом. У нас
с ним обоюдная неприязнь друг к другу и жуткая антипатия, а здесь, получается,
он хоть что-то для меня приятное сделал.
— Ешь. Жалко, что ли, добра такого?
Просто мне хотелось, чтобы Андрей увидел, что я ни к чему не притронулась.
— Да зачем тебе это нужно? Тебе его
мнение должно быть абсолютно безразлично.
Быстро одевшись, я подошла к зеркалу и сразу
отметила, что у меня под глазами образовались большие темные круги, а все лицо
покрылось какими-то пятнами. Наложив на лицо побольше тонального крема, я
достала компактную пудру и приступила к решительным действиям. Я искренне
верила, что все это можно замазать и исправить. Там, где были шрамы от
расчесов, сильно зудело. Но в последнее время я научилась не обращать внимания
на боль и скрывать свои страдания.
На трюмо стояла рамка с моей фотографией. Этот
снимок был сделан в период покорения Москвы — с фотографии на меня смотрела
полная решимости и даже одержимости провинциалка, стоящая на фоне огромного
города. Помню, в тот момент этот город казался мне удивительно шумным. В нем
каждый занят своим делом, думала я, и никому не важно, что происходит с другим.
Здесь выживают только акулы, плавающие в бурном океане жизни и умело добывающие
себе корм. Тут нельзя останавливаться. Остановка — просто непозволительная
роскошь. В этом городе всегда нужно быть в движении. Он так быстро засасывает,
что ты уже никогда не сможешь жить другой жизнью и понимаешь, что обратной
дороги нет…
— Алиса, ну где ты там? — послышался
из кухни голос моей подруги.
— Я почти готова.
Оценив меня пристальным взглядом, Светлана
одобрительно кивнула головой и накрыла стоящую на столе сковородку крышкой.
— По-моему, вполне ничего выглядишь.
Косметика — классная штука. А то, если честно, когда я вышла из лифта, мне
сразу захотелось зайти в него обратно.
— Почему?
— Потому, что я испугалась.
— Кого?
— Тебя. Кого же еще можно испугаться в
этом доме?
— Да ладно тебе!
— А вот и не ладно. Я подумала, что за
мной пришла смерть.
— Дура ты! — только и смогла сказать
я и взяла в руки дамскую сумочку. — Ты подкрепилась?
— Вполне. Правда, яичница немного
подгорела. Масла, видимо, твой супруг пожалел. Не от души готовил.
— Нервничал, наверное. Он тоже целую ночь
не спал.
— Ему было о чем подумать, — не
могла не заметить Светка. — Жизнь с проституткой — не самая лучшая
перспектива для достаточно степенного мужчины. Ну что, в путь?
— В путь.
— Знаешь, а у меня настроение поднялось.
Я так хорошо подкрепилась. Мы ведь с Сашкой поесть не успели. Глянули на часы и
выскочили из дома как ошпаренные. Саня боялся тебя проморгать. Вдруг ты что
надумаешь и куда-нибудь уедешь.
— А что я могла надумать?
— Мало ли…
— Боишься, что Сашу с работы могут
уволить?
— А почему бы и нет? Он же не посторонний
для меня человек.
— Светка, я поражаюсь, как у тебя все быстро
делается. Быстрее, наверное, просто не бывает.
Мы вышли на лестничную площадку, и я принялась
закрывать входную дверь, а Светка стала вдруг сожалеть по поводу съеденной
яичницы с беконом.
— Света, ты о чем?
— О том, что вдруг твой благоверный всю
ночь думал, курил одну сигарету за другой и додумался…
— До чего?
— Вдруг он специально тебе эту яичницу
пожарил?
— Зачем?
— Затем, чтобы тебя отравить. Подсыпал в
нее что-нибудь, а сейчас сидит на своей работе и молится, чтобы все прошло
удачно.
— Ты что, подруга, совсем умом тронулась?
Ты что несешь? Как ты могла об Андрее такое подумать?
— Я о твоем Андрее теперь все, что
хочешь, могу подумать. Разве я могла подумать, что он по проституткам бегать
начнет? Да и не просто бегать, но и свою любовь на них расходовать. Такой, как
он, на все способен. Я не понимаю, почему ты не хочешь рассмотреть эту версию?
— Какую версию?
— Отравления.
