— Простите, но я купил путевку в этот
отель. Поэтому хочу отдыхать так, как мне хочется, и у меня нет никакого
желания куда-либо идти. Я на отдыхе. Кстати, мой номер 405.
— Зачем мне ваш номер?
— Да так, на всякий случай.
— На какой еще случай? — опешила я.
— Я же сказал, что на всякий. Вдруг вам
захочется меня навестить?
— Вы в своем уме?!
— С наступающим вас…
Увидев, что мое семейство уже совсем близко, я
не стала ничего больше говорить незнакомцу, хотя хотелось бросить ему еще
какую-нибудь реплику, поязвительнее, и улыбнулась своему мужу.
— Вы что так долго?
— Там очередь, — удрученно ответил
муж. — Очередь, как за колбасой в советские времена.
— С ума сойти.
— И я про то же. Ладно, ты сама сказала,
что нужно стараться даже в плохом видеть хорошее, поэтому будем учиться стоять
в очередях и принимать все как должное.
Муж протянул мне коктейль в высоком стакане,
из которого торчали нарядный зонтик и разноцветная трубочка, и опустился на
свое место, закрыв могучей спиной мужчину, сидевшего за соседним столиком. Но
тот сразу же отодвинул свое плетеное кресло и расположился так, чтобы его было
видно.
— Послушай, а что он от тебя
хотел? — подозрительно спросил муж, усаживая рядом с собой Стасика.
— Кто?
— Ну, тот мужик, который сзади сидит.
— Да так. Время спросил.
— Но тут же часов повсюду полно. Вон даже
напротив висят.
«И не только напротив. Часы еще есть у него на
руке», — тут же отметила я про себя, но не стала озвучивать эту мысль.
— Хм, может, человек выпил хорошенько… А
какие проблемы, Андрей?
— Никаких. Только… ты хочешь сказать, что
он так хорошо выпил, что ничего перед собой не видит?
— Ну да, что-то типа того.
— Но ведь тебя-то он увидел?
— Это что, ревность?
— Не знаю, — нервно ответил Андрей и
стал пить свой коктейль. — Терпеть не могу, когда к тебе мужики клеятся.
Тебя даже на минуту оставить нельзя! Не успел я отойти к бару, как одного ты
уже сделала.
— Андрей, прекрати, пожалуйста.
Подвыпивший мужчина спросил, который теперь час, а ты из мухи делаешь слона.
Это необоснованная ревность.
Алиса, солнышко, не кипятись. Разве ревность
бывает обоснованной? Если я тебя ревную, значит, я тебя люблю. А вот когда ты
мне будешь безразлична, перестану ревновать, тогда можно будет сделать
печальный вывод, что наши отношения изжили себя.
— А что, такое когда-нибудь может быть?
Ты хочешь сказать, что придет время и ты меня разлюбишь?
— Алиса, такого никогда не случится! Я
это сказал к тому, что ревность в небольших порциях иногда бывает полезна. Да
не смотри ты на меня так! Ты что, шуток не понимаешь? Алиска, слушай, а ведь
завтра — Новый год… Идея справить Новый год в Египте могла стукнуть в голову
только тебе! А ведь я категорически был против…
— Думаю, ты не пожалеешь, что все-таки
поддержал мою идею.
— Однако я глубоко сомневаюсь, что в
таком отеле может быть что-то хорошее. Ты думаешь, этот скучный отель сможет
нас заставить повеселиться на Новый год?
— Во всяком случае, здесь должна быть
подготовлена специальная программа…
— А я думаю, — перебил меня
муж, — что в новогоднюю ночь мы пойдем спать раньше, чем обычно. Я сейчас
в баре с одной семьей поговорил и все выяснил.
— И что тебе сказала эта семья?
— Что новогодняя программа хороша только
в тех отелях, хозяевами которых являются немцы, а если хозяин отеля египтянин,
то про Новый год лучше забыть. Кроме скучного часового ужина, ничего не будет.
Египтяне Новый год не встречают.
— Значит, хозяин нашего отеля египтянин?
— Он самый.
— Странно, что туроператор меня об этом
не предупредила.
— Вовсе и не странно. Им же надо и в эти
отели народ рассовывать. Не забудь, кстати, что ты мне уже разрешила открутить
тому оператору голову.
— Я помню. И надеюсь, что ты так и
сделаешь, прямо по приезде домой.
— Непременно. В этом ты можешь не
сомневаться.
Допив свой коктейль, я посмотрела на
полусонного ребенка и потрепала его по щеке.
— Сынок, ты спать хочешь?
— Скучно, — признался ребенок.
— Значит, ты хочешь спать. Завтра будет
весело.
— Почему сегодня скучно, а завтра будет
весело?
— Потому, что завтра будет Новый год.
— Понятно.
— Ты хочешь, чтобы наступил Новый год?
— Хочу, — как-то безрадостно и уныло
ответил сын. — Мама, а как же Новый год без елки и снега?
— В этом-то и есть вся изюминка. Елки и
снега нет, зато есть море и пальмы. Представь, в Москве все мерзнут, дует
холодный, ледяной ветер, а у нас тут тепло, хорошо и можно купаться в море.
— Ну, не так уж тут и тепло, —
поддержал недовольство сына Андрей. — Ходим в кожаных куртках. Ветер не
шуточный.
— Но ведь днем ты не ходишь в кожаной
куртке?
— Не хожу. Но иногда, как подует, очень
хочется ее надеть. Согласись, что на пляже долго не полежишь.
— Ничего, я уверена, что у нас
обязательно будет несколько хороших и теплых денечков.
Андрей притянул меня к себе и поцеловал в
щеку.
— Вот за что я тебя и полюбил, так это за
твой оптимизм, которому остается только позавидовать.
— Оптимизм тут ни при чем, — тут же
отрезала я. — Просто я реально смотрю на веши, а ты привык ухудшать любую
ситуацию. Да, может, нам действительно не повезло с погодой, но не такая уж она
и ужасная, как ты о ней говоришь. Бывает и хуже. Самое главное, что здесь снег,
как в Москве, не лежит, а все остальное сущая ерунда.
— Еще не хватало, чтобы здесь снег
лежал, — рассмеялся Андрей.
— И я про то же. Ладно, пошли укладывать
Стасика, а то он уже, по-моему, никакой.
