Смахнув выступившие слезы, я взяла руку
Сергея, нежно ее поцеловала и прошептала:
— Пожалуйста, не торопи события. Никто не
знает, что произойдет с нами завтра.
Всю оставшуюся дорогу мы старались не
встречаться друг с другом взглядом и даже не разговаривать. Я не знаю, о чем
думал Сергей, но по поводу этого можно было запросто догадаться. А я думала о
нашем многолетнем соседстве. О том, что он всегда встречал меня с неизменной
улыбкой, был предельно вежлив и деликатен. Я всегда к нему хорошо относилась,
считала, что мне повезло с соседом, и даже представить себе не могла, что
наступит момент — и мы очутимся с ним в одной постели. И что я не буду об этом
жалеть, а, наоборот, буду ощущать какую-то непонятную тягу к нему. Конечно, я
не могла не заметить тех взглядов, которые кидал на меня Сергей, и мне это
нравилось. Меня это заводило, и при первой же возможности я любила его
подразнить. Например, надевала блузку с глубоким декольте и ловила его
заинтересованный взгляд. Но все это было слишком безобидно, на уровне флирта. А
флирт еще никогда не мешал семейной жизни. Главное, чтобы у него были четкие
границы…
— А вот и нужный нам дом. Нам повезло,
окна горят. Значит, дома кто-то есть. Еще не спят, — возбужденно
проговорил Сергей и проехал мимо.
— А почему мы проезжаем мимо?
— Маленькая предосторожность. Поставим
машину подальше, а сюда пешком вернемся.
— Господи, Сергей, как же я сама до этого
не додумалась.
— А тебе и не нужно ни о чем думать. Ты
лучше приляг в машине и немного поспи.
— Ой, ну что ты говоришь!
— И все же попробуй. Вдруг получится.
— Ты хочешь сказать, что меня с собой не
берешь?
— Нет. Я оставлю тебя в машине. Нужно
было вообще оставить тебя дома.
— Да я бы не осталась!
— Тогда сиди в машине. Я не могу тобой
рисковать и…
— Ну нет. Мы так не
договаривались. — Не дослушав Сергея, я вылезла из машины и огляделась. Он
припарковал машину на проселочной дороге, ведущей в лес.
— А как мы договаривались?
Мы договаривались, что я пойду вместе с тобой.
И вообще, Сергей, ты только посмотри, где ты хочешь меня оставить — в темном
лесу. Скажи честно, ты хочешь от меня избавиться?
— Ты что несешь? Я просто хотел, чтобы ты
была в безопасности.
— Считаешь, это самое безопасное место? Я
всегда боялась леса, а уж тем более такого темного.
— Дурак я. Точно, надо было тебя дома
оставить.
— А я бы и не осталась. Я пойду с тобой.
В конце концов, кто должен беседовать с женой Петра Петровича, я или ты? Я! Ты
же сам говорил про женскую солидарность. Мы ведь рассчитываем, что она должна
меня понять как женщина женщину. Я смогу внушить ей доверие. Даже если она
черствая, как сухарь, она не может не расчувствоваться.
— Одним словом, ты хочешь сказать, что я
— тип, который никому не внушает доверие?
— Я такого не говорила. Это ты сам
придумал. Сережка, ты не посмеешь оставить меня в лесу!
— Послушай, Алиска, а ведь ты вредная и
непослушная… Я даже не знал.
— А ты как думал?! Если бы ты меня хорошо
узнал, то уже бы далеко от меня убежал. Со мной тяжело. Ты думал, Андрею
повезло? Черта с два! Ему за нашу семейную жизнь памятник поставить надо. Со
мной год за два идет. Он всегда молоко требовал. Я знаешь какая скандальная!
— Какая?
Я жутко скандальная. Прямо не женщина, а
сплошной скандал! Вот, думаешь, почему от меня мужик сбежал? Значит, есть за
что. От нормальных жен мужики не бегут. Да еще куда сбежал-то? К проститутке!
Представляешь, как я мужика довела, если он в крайности кидаться начал? Как же
ему должно было быть со мной хреново, что он в первую встречную влюбился и даже
закрыл глаза на то, что она телом торгует. Так что меня не любить надо, а
бояться, избегать и обходить стороной.
Выпалив все это, я вдруг совершенно по-детски разревелась.
Сергей прижал меня к себе, стал гладить мои волосы и успокаивать.
— Дурочка, ну что ты такое говоришь…
Зачем ты на себя наговариваешь? Ты хочешь казаться хуже, чем ты есть на самом
деле? Я не пойму, зачем ты это делаешь. Хочешь, чтобы я тебя разлюбил, да? Да
только у тебя не получится. Ты самая лучшая, самая красивая и самая
замечательная женщина на свете! Я тебя очень сильно люблю. А Андрюха твой —
скотина последняя. Мы все не без греха, но предать тогда, когда особенно
тяжело, это сволочной поступок. Хочешь, я с ним поговорю? Ну скажи, хочешь?
— Нет, — замотала я головой.
— Я с ним конкретно поговорю, по-мужски.
Церемониться не буду. Скажу прямо в лоб, что если он не одумается, то я могу
сделать так, чтобы ему уже нечем было думать!
— Нет.
— А хочешь, я его побью?
— Нет.
— Да я не сильно. Пару раз только
долбану, чтобы у него та извилина, которая сейчас не работает, включилась?
— Сергей, я ничего этого не хочу!
— А что ты хочешь? Что? Хочешь, я его за
ухо волоком к тебе притащу? Или с той девицей поговорю… Куплю ей билет и посажу
на поезд дальнего следования. Она уж больше никогда не появится на вашем
семейном горизонте!
— Сергей, нет. Я ничего этого правда не
хочу. Извини, у меня просто нервы разыгрались. В последнее время столько всего
навалилось… У меня голова кругом идет. Прости меня. Прости…
Глава 29
Мы шли к нужному дому и держались за руки.
— У тебя рука дрожит. Страшно? Я же
говорил, надо было тебе в машине остаться.
— С тобой разве может быть страшно?
— А что ж трясешься тогда?
— Нервы ни к черту.
— Прекрати нервничать. Все будет хорошо.
Вот увидишь. Мы обязательно прорвемся.
