Двигаться по вершинам отвалов оказалось сложнее, чем ему представлялось. Хоть торцевые склоны насыпей, примыкающие друг к другу, и не были высоки, постоянный спуск-подъём по глубокому снегу давался непросто даже в снегоступах. Майк изрядно вымотался, пока добрался до нужной вершины, и остановился отдышаться перед финальным спуском. Он вновь осмотрелся вокруг, но сумерки уже сгустились, и видимость значительно сократилась. Полузасыпанный челнок лежал прямо под ним, на вершине внутреннего кольца отвалов, и Майк решительно направился вниз. Площадка, на которой находилась машина, вблизи оказалась неожиданно большой и ровной, толщина покрывающего её снега была явно невелика, и двигаться по ней было несложно. Входной люк в пилотскую кабину находился со стороны челнока, полностью заметенной снежной толщей, и для начала Майк решил обойти машину. Если грузовой люк, находящийся в корме челнока, открыт, то откапывать пилотский вход не придется, тем более он может оказаться запертым изнутри.
На первый взгляд челнок выглядел непострадавшим, не было заметно никаких следов крушения. Даже странно, что машина оказалась здесь, на вершине одного из отвалов, да ещё с внутренней стороны. Возможно, челнок когда-то давно совершил здесь вынужденную посадку, пилотам удалось избежать столкновения с вершинами и как-то приземлить челнок. Наверняка под снегом остались борозды от того приземления. А уже потом недоумки из анклава, не желающие трудиться ради собственного блага, захватили в плен и челнок, и его экипаж. А может, всё было по-другому, неважно, это даже хорошо, что челнок оказался здесь. Потому что в анклавах имелись взлетные полосы, и если бы крылатая машина осталась на полосе, то сейчас её покрывала бы снежная толща глубиной ярдов в пять-шесть, не меньше, и заметить челнок Майк бы не смог.
Добравшись до хвостовой части машины, он остановился. Грузовая аппарель челнока была поднята, но не запирала люк полностью, не доходя до крайнего положения на половину фута. Или гидравлику заклинило, или кто-то вручную пытался закрыть люк снаружи. Для этого потребовалось бы человек десять, не меньше, но и им вряд ли бы хватило сил не просто затворить аппарель, но и защелкнуть её в мощных креплениях. Без рабочей гидравлики сопротивление упоров не преодолеть, видимо, в те давние времена так и произошло: те, кто руками поднимал аппарель, просто задвинули её настолько, насколько возможно. Странно, что она не рухнула обратно вниз под собственным весом. Наверное, тогда её подперли чем-то. С годами шарниры заледенели, подпорку снесло ураганами, но замерзший люк так и остался почти запертым. Ну, как-то так. Майк задумчиво разглядывал аппарель. Как же ему проникнуть внутрь челнока… Надо потрясти аппарель, вдруг это поможет. Он подпрыгнул, стараясь оттолкнуться как можно сильнее, и ему удалось ухватиться пальцами за щель между краем поднятой аппарели и обшивкой корпуса. Майк повис на руках, аппарель с жалобным скрипом дрогнула, но пальцы начали соскальзывать, и он был вынужден спрыгнуть. Раз аппарель поддается, то надо трясти сильнее! Майк подпрыгнул ещё раз, уцепился за край люка и неожиданно нащупал поручень. Быстро ухватившись за него, он принялся трясти всем телом, заставляя аппарель поддаваться. Спустя несколько секунд люк с ужасным скрежетом медленно опустился вниз и замер параллельно земле. Майк взобрался на него и несколько раз подпрыгнул, вбивая в снег. Наконец аппарель опустилась полностью.
Довольный Майк отряхнул насыпавшийся на защитные очки снег и шагнул по аппарели внутрь челнока. И остановился, замирая. В глубине машины что-то светилось неровным подрагивающим светом. От удивления он поднял на лоб очки и внимательно вгляделся в трюм. Без очков в сумерках стало видно гораздо лучше, и в открывшееся лицо потянуло теплым воздухом. Там, в глубине трюма, горел костер, и теперь Майк видел легкий дымок, тонкой струйкой выползающий из распахнутого им люка где-то под самым потолком. От внутренней обшивки челнока остались только заиндевевшие металлические листы, испещренные рядами заклепок, трюм был абсолютно пуст, из него вынесли всё, вплоть до мельчайших неприкрепленных намертво элементов. Единственной обстановкой челнока являлись расставленные вдоль голых стен мятые исцарапанные металлические бочонки, доверху наполненные углём. Присыпанный снежной пылью пол нес на себе давнишние отпечатки обуви, вдали, возле двери в пилотскую кабину, стояла обрезанная на две трети бочка из-под топлива, служившая очагом, именно в ней и горел костер. По обе стороны от входа к пилотам, точно напротив друг друга, замерли две человеческие фигуры.
Майк заметил сидящих не сразу, он сделал несколько шагов, заходя в трюм, и лишь тогда понял, что плохо заметные в скачущих по ободранным стенам бликах двое чернокожих людей на самом деле живы и смотрят на него с выражением колоссального изумления. Он мгновенно вспомнил Ваххов и поклоняющихся вулкану людоедов и рванулся назад, но было уже поздно. Оба человека подскочили, разом загалдев что-то непонятное, и бросились за ним. Они в два счета догнали Майка, подхватили его под руки и потащили обратно. Он завопил, пытаясь призвать варвара на помощь, но замотанные в грязные вонючие шкуры люди поставили его на ноги рядом с костром-бочкой и бросились на колени. Оба принялись отбивать ему поклоны и воздевать руки, непрерывно вереща какую-то непонятную молитву, и Майк затих, узнавая в потоке чужой речи исковерканные английские слова.
– Миси-я, здесь – Судан, пьи-ём! – тот, что слева, пал ниц и снова подскочил на колени, не сводя с Майка черных глаз, наполненных суеверным благоговением. – Я – Судан, пьи-ём!
– Миси-я, здесь – Судан, пасадку разришью! – вторил ему тот, что справа, воздевая руки к Майку.
Замотанные в грубо обработанные звериные шкуры, перетянутые кусками изоляции и разлохматившегося троса дикари внушали Майку ужас. Они брызгали слюной от рвения и тянулись к нему заскорузлыми пальцами, тоже обмотанными чем-то вроде выпотрошенного из зимней одежды утеплителя. Их гнилые зубы и покрытые язвами толстые губы выглядели жутко, и в памяти Майка всплыли уродливые дикари, мчащиеся прямо на него с острым окровавленным вертелом наперевес. Он прижался к запертому люку в пилотскую кабину и молчал, тихо подвывая от охватившего его панического страха, боясь произнести хоть слово. Он опять попал в лапы каких-то дикарей!!! И они вновь приняли его за какое-то божество, гладкий синтетический материал арктического снаряжения вызывает у деградировавших человеческих существ ассоциации со сверхъестественным! Так уже было, и стоит ему сказать хоть что-нибудь, как они сожрут его! Ну, почему, почему он не догадался снять очки прежде, чем полез открывать аппарель?! Без очков он бы смог разглядеть дым от костра!
– Миси-я, здесь – Судан, пьи-ём! – тот, что слева, подполз вплотную к Майку и принялся тереться физиономией о его обувь. – Пьи-ём! Пасад-ку раз-ри-шью! Пьи-ём! Миси-я, как слы-шти ми-ня?!
Второй дикарь ползком устремился вслед за первым и вцепился во вторую ногу Майка.
– Миси-я, здесь – Судан, пасад-ку раз-ри-шью, пьи-ём! – почти зарыдал он, и Майк с ужасом увидел, как рука дикаря потянулась за заткнутым за пояс длинным ржавым ножом.
– Не трогайте меня! – не выдержал Майк, пытаясь вырвать ноги из рук дикарей. – Я – американец! Вы не имеете права! Отпустите меня!
