Наутро головорез поднял его с наступлением предрассветных сумерек, заявив, что время дорого, а день предстоит долгий. Полусонный Майк, выбравшийся из берлоги на пронизывающий ветер, в считаные минуты замерз до состояния озноба. Он забился вглубь буера и не вылезал из-под одеял, даже не пытаясь делать вид, что помогает русскому шпиону сворачивать лагерь. Однако тот ничего не сказал, молча упаковал все тюки и вытолкал сани из сугроба. Около часа они шли по снежной пустоши со скоростью, явно меньшей, чем возможная, и Майк не выдержал.
– Вы заблудились, мистер? – поинтересовался он у варвара. – Или боитесь, что вам не хватит этой бесконечной снежной пустыни для разгона? – Майк украдкой бросил взгляд на термометр. Минус пятьдесят семь. Днем должно быть теплее, он справится без подогрева, а сейчас можно избавиться от дрожи, активировав обогрев на полчаса, этого должно хватить. – Тогда, может, пойдем пешком?
– Пойдем, – согласился варвар без тени иронии. – На санях дальше не пройти, а на себе нам их так далече не утащить, мало нас. – Он кивнул куда-то вперед и принялся останавливать буер.
Недоумевающий Майк высунулся из-под одеял, приподнялся и вытянул шею, заглядывая вперед.
– О, мой бог! – невольно вырвалось у него. Буер плавно останавливался у края пятнадцатиметрового обрыва, тянущегося от горизонта до горизонта, насколько хватало глаз. Вместе с обрывом обрывалась и снежная пустошь, сменяясь уходящей вдаль голой каменистой поверхностью. Противоположного края исполинского желоба не было видно, его дно покрывали гладко отполированные волны скал, зашлифованные десятилетиями ужасающих торнадо до состояния гладких булыжников. По присыпанному мелким слоем свежего снега каменному морю легкий ветер лениво гонял позёмку, закручивая в воздухе идеально белые клубы снежинок.
– Что это за место, человече? – разглядывающий кромку обрыва варвар перевел взгляд на Майка.
– Это Полярный Круг, – ответил тот. – Огромный овал шириной в десять миль, окружающий Новую Америку. Пока Реактор не вышел из строя, здесь ходили бесконечные торнадо, защищая мою страну от Холода. Теперь они образуются тут каждые трое суток и уходят вглубь страны, разрушая города… – Майк замолчал, стараясь подсчитать, когда торнадо возникнут здесь в следующий раз, и растерянно добавил: – Я не знал, что Полярный Круг именно такой…
Глава девятая
Ложе Полярного Круга, пятнадцатый километр поперечного сечения, 56 километров от ближайшей окраины Нью-Вашингтона, 21 августа 2225 года, полдень, минус 55 градусов по Цельсию.
Очередной порыв ветра стегнул по защитным очкам плетью из снежной пудры, и Майк остановился, закрываясь рукой. Идущий впереди варвар оглянулся и бросил на него вопросительный взгляд. Майк отмахнулся, типа, со мной всё о’кей, и громила двинулся дальше. Майк согнулся, уравновешивая навьюченную на спину поклажу, уперся руками в колени и отдышался, кривясь от гудящей в ногах усталости. Они шли по дну Полярного Круга пятый час, но противоположная стена обрыва, обманчиво кажущаяся близкой, по-прежнему была далеко. Когда они спускались с оставшегося позади склона, Майк полагал, что преодолеть ровный каменный желоб, пусть даже и десятимильной ширины, не составит особого труда. Три часа пешей прогулки – и они в Новой Америке, что тут может быть сложного? Однако реальность оказалась иной.
Вообще проблемы начались ещё раньше, когда варвар заявил, что необходимо частично разобрать и спрятать буер. Тащить его на себе через десять миль Майк не собирался, и потому не стал спорить. Тогда, в долине гейзеров, где Майк едва не погиб в лапах разъяренного медведя, они перетащили разобранный буер от стены к стене за четыре ходки, и повторять этот подвиг на дистанции в шестнадцать километров было более чем глупо. За это время проще добраться до какого-нибудь населенного пункта и поискать там выживших. У них может найтись радиостанция или транспортное средство, а может, и зарядное устройство. Короче, Майк поддержал идею головореза, и тут началось…
Оставлять буер у края обрыва жлоб отказался. Он развернул сани и покатил назад, и прошел почти пять километров, пока не нашел торчащий из-под снега обломок какой-то скалы. У её подножия он долго отрывал здоровенную яму, спускал в неё буер, затем снимал парус и мачту, укладывал всё это, закрывал сани шкурами и закапывал яму снегом. Как будто нельзя было бросить её прямо так! Да первый же буран засыплет яму с горкой! Но варвар старательно тянул резину. Он зарыл буер, прилежно утоптал снег над ним и забил в ближайшую скальную трещину оба якорных костыля в качестве ориентира. Майк лишь улыбался, глядя на это. Похоже, русский шпион всерьёз рассчитывает сюда вернуться. Какая умиляющая наивность – думать о примитивных санях, зная о наличии у Новой Америки шаттла… Впрочем, мешать головорезу он не стал, кто знает, вполне возможно, что замдиректора Коэн захочет потом получить образцы материалов, из которых русские изготовили свою доисторическую повозку, так бодро преодолевшую половину мирового ледника.
Варвар уже заканчивал возню, когда Майк заметил два объемистых мешка, забытые головорезом под скальным выступом. Он, тщательно сдерживая улыбку и иронию в голосе, указал на них жлобу и вкрадчиво поинтересовался, не придется ли теперь откапывать всё заново. Однако громила заявил, что эти безразмерные тюки они возьмут с собой, причем один из них придется тащить на себе Майку. Здравомыслие подобного решения, опасно стремящегося к мазохизму, вызвало у него серьёзные сомнения, и он прямо объяснил косматому болвану, что до Новой Америки осталось два десятка километров, которые проще пройти налегке, зато быстро. Варвар тупо уперся и стоял на своем: «всяко может случиться», «до друзей твоих ещё дойти надо» и тому подобное. В итоге Майку всё равно пришлось тащить на себе мешок с одеялами и пару здоровенных шкур в скатках. Сам головорез обвешался своим боевым металлоломом, не взяв только оставшегося без патронов пулемета, и нацепил на себя мешок с припасами и снаряжением, вдвое меньший по размерам. Подобное неприкрытое проявление шовинизма оскорбило Майка до глубины души, и он возмутился, в ответ на что варвар предложил поменяться тюками. К сожалению, мешок жлоба оказался вдвое тяжелей мешка Майка, несмотря на относительно небольшие размеры, и от идеи всучить свою поклажу косматому болвану пришлось отказаться.
Больше часа они пешком возвращались к кромке Полярного Круга, после чего возникла новая проблема. Прежде чем спускаться вниз, головорез заставил Майка ещё раз вычислять, когда состоится ближайшее трёхсуточное формирование торнадо, и оказалось, что в первый раз Майк ошибся в расчетах, и торнадо должны появиться чуть ли не прямо сейчас. Пришлось рыть берлогу прямо на ровном месте, выстилать её шкурами и зарываться в снег. Несколько часов они провалялись в ней бессмысленно, хотя могли бы давно уже быть на другой стороне Полярного Круга. Майк выразил протест против бесцельной траты времени и потребовал продолжить движение, и вот в это самое время чертовы торнадо начали своё формирование. Снаружи взвыло так, что у Майка заложило уши, температура резко упала за минус семьдесят, пришлось включить систему обогрева, и всю ночь он вздрагивал с каждым новым завыванием стихии. От поверхности их берлогу отделял едва фут снежной толщи, и Майк боялся, что бушующие воздушные вьюны сорвут столь тонкое покрытие, выдернут людей из берлоги и размозжат о скальное дно Полярного Круга. К счастью, торнадо всё ещё подчинялись старым закономерностям и, возникая, быстро уходили вглубь Новой Америки. Берлогу задевало лишь самым краем начавшегося по эту сторону Полярного Круга урагана, вспыхнувшего из-за резкого изменения давления, вызванного вспышкой торнадо, и, кроме оглушительного завывания и сильного похолодания, других бед не последовало. Впрочем, и этого Майку хватило с лихвой. К ночи, когда всё успокоилось, датчик заряда батареи показывал двенадцать процентов. Спускаться с отвесного обрыва высотой в пятнадцать метров в кромешной тьме было равносильно самоубийству, поэтому пережидание ураганов перешло в ночевку, и утром на индикаторе было уже девять процентов. В панику он не впал лишь потому, что дневная температура воздуха позволяла обходиться без обогрева, и это давало шанс добраться до первого попавшегося зарядного устройства живым.
