– Тут девчонка сумасшедшая к нам привязалась.
Вы бы ее проверили. Похоже, у нее не все дома.
Но не тут-то было. За меня заступились люди –
они в один голос пошли говорить, что эти прохиндеи и в самом деле дурят народ
на наперстках. Буквально через несколько секунд типчики растворились в толпе, а
милиция грозно дала мне понять, чтобы я не нарушала порядок. В противном случае
будут неприятности.
– Это я нарушаю?! – судорожно хлопала я
глазами, сжав кулаки от охватившего меня чувства несправедливости. – Я,
между прочим, потерпевшая. А вы преступников упустили!
Как только толпа разошлась и я направилась в
сторону метро, чьи-то огромные руки схватили меня за шиворот и попытались
затащить за ларек.
– Послушай, ты что, на всю голову
отмороженная? У тебя напрочь чувство страха отсутствует?
– Деньги верните, – стояла я на своем.
– Знаешь, когда я тебя увидел, у меня первое
желание было тебе голову проломить, – честно признался верзила. – А
пригляделся, это желание напрочь отпало. Мы такую, как ты, давно ищем.
– В смысле?
Я дернулась, и верзила, наконец, убрал руки.
– Бригада, которая развела тебя на деньги,
моя.
– Ты бригадир, что ли?
– Он самый.
– Надо же, начальник собственной персоной.
– Только не вздумай меня ментами пугать. Тут
наши менты работают. Если они и захотят доставить кому-то проблемы, то только
тем, кто идет против нас. Так что у меня здесь все схвачено. Нам как раз
девчонка шустрая нужна, чтобы народ зазывала в наперстки играть. Давай с нами в
доле работать. Деньгами не обидим. И свою потерю отобьешь и заработаешь
нормально.
– Ты хочешь, чтобы я людей обманывала?!
– Не людей, а лохов. Улавливаешь разницу?
– Значит, я вчера лохом была?
– Конечно. Еще каким. Я, глядя на тебя, не
выдержал, подошел и сказал, что хорош деньги спускать, а то без штанов
останешься. Я же тебя домой прогонял, а тебе бесполезно. Смотришь
задурманенными глазами и твердишь: «Сейчас отыграюсь и уйду». Я тебе уже и так
и этак намекаю, мол, не отыграешься, а тебе по барабану. Пойми, если не мы лоха
будем доить, это сделает кто-нибудь еще.
Через полчаса мы уже обедали в кафе, и мой
новый знакомый объяснял схему моей работы:
– У тебя внешность яркая. Есть дар убеждения.
Голосистая. А еще ты бесстрашная. Без царя в голове. Именно такую мы искали.
Лохи будут клевать на твою внешность. Денег поднимешь. Когда в бригаде есть
яркая и эффектная девушка, народ больше ведется. Кстати, меня Жгутом зовут.
– Это что, имя такое?
– Кличка. Мы по именам не общаемся.
– А у меня клички нет.
– Будешь Лавина.
– Почему?
– Потому что, когда я тебя сегодня увидел,
подумал, это не девочка, а настоящая лавина. Дай волю, все сметешь на своем
пути. Ты вообще знаешь, что такое страх? Это чувство тебе знакомо?
– Я вся – сплошной страх. Временами пугаюсь
собственной тени. Единственное, чего не боюсь, так это с мужиками зубатиться.
– А ты с юмором.
Мы одновременно рассмеялись. Жгут посмотрел на
меня уже более серьезно.
– В общем, я принимаю тебя на работу.
– Я как-то не привыкла устраиваться на работу,
не зная заработной платы.
– Десять процентов от дневной выручки. Обычно
даю пять. Так что десять процентов – неплохой старт для того, чтобы встать на
ноги.
– Двадцать.
– Что?!
– Что слышал. Двадцать процентов – и по рукам.
– Послушай, нас в бригаде четверо. Трое плюс
я. Не можешь же ты равную долю со всеми получать. Нам еще за место заплатить
надо. Ментам дать. Знаешь, сколько нахлебников? У нас расходов немерено.
– Да какие у вас расходы? Картонная коробка,
шарик да наперстки.
– Моя последняя цена десять процентов.
– Оплата ментам, оплата за место и общая сумма
делится на пятерых. Одним словом: расходы на нужды и все делим на равные доли.
– Тебе-то за что равные доли? Тебе же
зазывалой работать, а ребятам лохов дурить.
– Во-первых, я голосовые связки посадить могу.
А во-вторых, у меня внешность запоминающаяся. Если вас вряд ли кто запомнит, вы
свои кепки на глаза натянули и все, то со мной этот номер не пройдет.
– Послушай, ты откуда такая наглая?
– Откуда взялась, там таких больше нет, –
бросила я и направилась к выходу.
– Стой! – крикнул мой новый знакомый.
– Даю двадцать процентов с условием, что меня
будет устраивать, как ты работаешь. А то, может, ты и пяти процентов не стоишь.
Будешь стоять только для декорации – и все без толку. Ты нужна мне в постоянном
движении.
Все следующие дни я притворялась больной, и
Лидка ходила на работу одна. Как только за ней закрывалась дверь, я тут же ехала
отбивать свои деньги. Однажды вечером я увидела скучающую в нашей комнате Лидку
и, растерявшись, спросила:
– Лида, а ты что так рано вернулась?
– Просто устала одна пахать, – обиженно
отозвалась подруга.
– Ты постоянно меня обманываешь. Говоришь, заболела,
а сама убегаешь следом за мной.
– Откуда знаешь?
– У соседей спросила.
– Эх, Валька, зараза. Я же ей на бутылку дала,
чтобы меня не закладывала. Всегда знала, что у алкоголиков нет совести.
– Ты постоянно от меня что-то скрываешь. Я не
знаю, где ты, что с тобой. Скоро платить за комнату.
Я распахнула куртку и стала высыпать из нее
деньги. Лидка сидела не шевелясь и на мгновение потеряла дар речи.
– Юль, что это? – наконец чуть слышно
спросила она.
– Деньги. Разве не видишь? Я отбила наши с
тобой деньги, как обещала. Только получилось в три раза больше.
Этим вечером мы уже сидели в ресторане и
радовались свалившимся на нас деньгам. Правда, это только Лидка считала их
внезапно свалившимися, а я честно их заработала. Жгут не мог на меня
нарадоваться и думал, что в их команде я буду чуть ли не вечно.
– Юля, а если они будут тебя искать?
– Ой, да брось ты. Москва большая.
Мы повернулись и посмотрели на скучающего
мужчину, сидящего за соседним столиком в гордом одиночестве с букетом цветов.
– Девушки, можно к вам присоединиться? –
спросил он, заметив наше внимание.
– Пожалуйста.
