В стране началась самая настоящая финансовая
паника. Яркое впечатление от дефолта – у меня шок... Полное непонимание того,
что происходит в стране. В день дефолта и в последующие несколько дней, когда
национальная валюта стремительно «сыпалась», сбережения населения
обесценивались. Ближайшие перспективы рисовались в исключительно мрачных тонах.
Девальвация и дефолт одновременно были двойным ударом и почти нокаутом. Для
многих этот нокаут стал самым настоящим и окончательным. Больше половины
банков, вошедших в сформированный семнадцатого августа для обеспечения
стабильности платежной системы «пул двенадцати», не выдержали испытаний
кризисом и «скончались». Поначалу банкиры храбрились и надеялись на чудо, но
чуда не произошло... Надежды на то, что все обойдется, развеялись очень скоро.
С самых первых дней мы с Колей считали убытки
и приходили к страшному выводу – нашу фирму спасти нельзя! Все наши деньги были
в банках, а они рушились с громким треском, погребая под своими обломками
финансы и судьбы сотен тысяч вкладчиков. Я очень хорошо помню чувства от дефолта
– это паника, слезы, истерика, переживание и разочарование во всем бизнесе в
России. Это была всеобщая шоковая терапия.
Мы остались один на один с кучей бытовых,
материальных, а главное, эмоциональных и моральных проблем. Все наши деньги в
банках «сгорели». Фирма в одночасье прекратила свое существование, и все
сотрудники остались без работы. Я ничем не могла помочь ни им, ни себе.
Августовский кризис полностью подорвал нашу веру в счастливое будущее, и нам
было жутко от того, что на этот раз нас подставили не конкуренты, а
государство, спрашивать с которого бесполезно. Себе дороже будет.
Мы с Колей мало что покупали, а все доходы и
сбережения вкладывали в развитие бизнеса. Если бы знали, что такая
беспредельщина произойдет, сняли бы все деньги и вложили в недвижимость. Мы
привыкли к тому, что есть конкуренты, доброжелатели, но мы не могли поверить в
то, что нас может «кинуть» государство. Это бы не приснилось даже в самом
страшном сне, ведь мы ему верили... Мы садились с Николаем в машину и объезжали
банк за банком, где хранились наши деньги. У закрытых дверей банков толпы
народа и страшная паника. Людей отгоняют с объяснениями, что банки рухнули. Все
закрыто.
– Юля, как же так?! – Николай был чернее
тучи, он в то время жутко пил. – Скажи, это все?!
– Я не знаю.
– Что вообще происходит?! Нет денег. В
магазинах пустые полки. Там, где должны быть продукты, продаются одни хлебцы.
Жуть. Что будет дальше?! Скажи, это все?!
– Коль, я сама ничего не знаю и не понимаю...
– Какого черта мы вкладывали все деньги в
расширение бизнеса?! Нужно было вкладывать в себя!
– Но кто ж знал, что такое произойдет...
– Юль, ты хоть понимаешь, что мы остались ни с
чем?!
– Понимаю.
– Как жить без денег?!
– Будем учиться.
– Я не хочу так жить... Сколько суицидов...
Люди вешаются, бросаются с балконов... Кто-то понимает, что никогда не
рассчитается с долгами, а кто-то все потерял и не понимает, как можно жить без
денег.
Я вышла к сотрудникам и сообщила, что наша
фирма – банкрот. Вряд ли что-то изменится в ближайшее время. В любом случае все
отпущены в отпуск за свой счет, всем нужно подыскивать новое место работы. Я
уехала из офиса на пару часов, за эти пару часов Николай застрелился. Не
выдержали нервы... На столе стояла допитая до дна бутылка виски. На полу
валялся пистолет...
Когда тело Николая унесли из офиса и я
осталась одна, я зажмурила заплаканные глаза и громко завыла, раскачиваясь всем
телом, принимая брошенный вызов судьбы и понимая, как тернист и долог мой путь
для того, чтобы научиться жить с этой болью дальше. Человек должен пройти все
до конца. Все, что предначертано и уготовлено ему судьбой. Значит, я должна
найти в себе силы жить дальше.
Перестав выть, я смогла встать и назло всему,
что со мной произошло, включила стоящий на тумбочке приемник. Поймав энергичную
музыку, почувствовала, как меня понесло в безумном танце. Это был дикий, даже
животный танец, состоящий из моего прошлого балетного опыта, современных
этюдов, горьких слез, отчаяния, боли, ужаса и одиночества. Я уже перестала
принадлежать себе. Я временно потеряла разум и почувствовала невесомость тела.
Я танцевала свою судьбу. Это было слишком жестко и слишком отчаянно. Я
постоянно выворачивалась и на ходу придумывала нужный такт. Мне казалось,
судьба бьет меня плеткой со стальным наконечником, оставляя на моем теле
кровавые следы...
Смерть Кольки меня подкосила. На похоронах я
стояла рядом с Сергеем и вытирала платком слезы.
– Сереж, я не знаю, как дальше жить. Все
рухнуло. Все, к чему я так долго стремилась. Начать по новой я не смогу. Больше
никому не верю. Никому...
– Пиши, – тихо сказал Сергей и добавил: –
Пиши. Это здорово отвлекает.
– Что писать-то?
– Книгу.
– Зачем?
– Для себя. Попробуй. Когда мне хреново, я
всегда пишу. И забываюсь. Тебе нужно забыться.
Впервые в жизни я задумалась над его словами.
В это время мой муж молча радовался тому, что у меня все рухнуло и что теперь
я, наконец, осяду дома и буду слушать его байки про нашу с ним большую любовь.
Когда мне была нужна хоть какая-то помощь, меня никто не поддержал.
– Вот тебе и бизнес. Всех кинули. Один
застрелился. Сиди дома и занимайся детьми.
У меня не было желания что-то доказывать
человеку, который не разделяет мою жизненную позицию.
– Твоя прошлая жизнь закончилась, и все твои
барские замашки должны остаться там навсегда. Ты все потеряла!
Я посмотрела на свое отражение в зеркале и
увидела заплаканную, неухоженную, бледную женщину, которая потеряла желание
жить, не справившись с трагедией. Не выдержав, я пронзительно закричала и со
всей силы ударила кулаком по зеркалу, на котором сразу же появилась трещина.
– Да гори оно все синим пламенем!
Из Приморья меня приехала поддержать мама.
Отчим умер, и она осталась совсем одна.
– Доченька, ты только посмотри, во что этот
проходимец тебя превратил. Вместо того, чтобы поддержать, он просто уничтожает
тебя морально. Возьми себя в руки. Я родила тебя для успеха!
– Для чего?
– Для успеха!
– Мама, да какой, к черту, успех?!
– Ты посмотри на себя. Твоя депрессия
затянулась. Старый халат, некрашеные волосы, ненормальная бледность, а в глазах
страх одиночества! Разве я рожала тебя для этого?!
В этот же день я покрасила волосы, избавилась
от старого халата и решила начать задуманное... Села писать книгу. Муж поднял
мое новое занятие на смех.
