Так вот, я родилась в совершенно обычной
семье, в одном из родильных домов города Владивостока. Мама рассказывала, что
рожала меня очень долго. Ровно сутки. Я упиралась и никак не хотела появляться
на этот свет, словно еще в утробе матери чувствовала, какой сложный путь меня
ожидает, какая непростая судьба и сколько преград и препятствий мне придется
преодолеть.
Люблю ли я свое детство? Конечно, люблю,
несмотря на то, что я ребенок улицы. Маме приходилось слишком много работать, и
я вечно была предоставлена сама себе – очень худая, можно даже сказать, тощая,
озорная девочка с двумя тоненькими косичками и вечно разбитыми коленями,
смазанными зеленкой.
Жили мы в старом ветхом доме на несколько
семей в поселке, который так и назывался – ВОСЬМАЯ ШАХТА, в небольшой
двухкомнатной квартире. Мама работала диспетчером в «Электросети», отец –
инспектором уголовного розыска. Отца помню плохо. Так получилось, что они с
мамой расстались через пару лет после моего рождения. Отец расследовал дело женщины,
убившей мужа. Расследовал и... влюбился. Говорят, он действительно помог
скостить ей срок и добился, чтобы вместо тюрьмы ее отправили в колонию. В те
времена подобное приравнивалось к преступлению. Узнав о связи отца с
подсудимой, его тут же разжаловали, и он отправился вместе с ней. Он стал
работать юристом-консультантом. Правда, семьи так и не получилось. Новая пассия
чуть не отправила на тот свет и отца. Затем она все же совершила еще одно
убийство – «хлопнула» какого-то мужичка. Видимо, желание избавить этот мир от
сильного пола оказалось сильнее, чем спокойная семейная жизнь с человеком,
который обезумел от страсти. Возлюбленную отца на этот раз все-таки посадили.
Правда, она пообещала выйти и отправить на тот свет уже его самого. Сколько раз
после этой связи женился отец, одному богу известно. Менял одну жену на другую
и по-прежнему жил на зоне.
Узнав о связи отца с этой женщиной, мама тут
же подала на развод. Она попросила его забрать из квартиры все, что он считает
нужным, и отдать ключи. Мама надеялась, что отец заберет свои вещи, но
ошиблась. Когда мы вернулись в квартиру, она оказалась пустой. В почтовом ящике
мирно покоился второй комплект ключей от квартиры. В наше отсутствие отец
подогнал грузовую машину и забрал все... Все наши нехитрые пожитки. Видимо,
посчитал, новой семье нужнее... Все наше добро, нажитое обоими родителями.
Холодильник, телевизор, плита, кровать, детская кроватка и даже мои детские
вещи. Когда мы зашли в совершенно пустую квартиру, мама прижала меня к себе и
горько заплакала. Тогда я еще не понимала, почему папа так поступил... Он
пришел ко мне в детский сад, подарил плюшевого медведя и сказал:
– Малыш, прощай.
Больше он обо мне не вспоминал.
Я слышала только, что маму несколько раз
вызывали в суд по поводу того, что отец отказывался платить алименты. Мол, у
него нет такой возможности, нужно кормить новую семью, там уже другие дети.
Мама не стала настаивать. Сами выкарабкаемся.
Я увиделась с отцом, когда мне было уже
двадцать. Сама его нашла, сама позвонила, сама предложила встретиться. Странные
ощущения, когда ты, уже совершеннолетняя, встречаешься в кафе с родителем,
которого не видела долгих восемнадцать лет, а своим настоящим отцом считаешь
совсем другого человека. Папа предложил накормить меня мороженым, спрашивал, как
я жила все эти годы... а я смотрела в эти чужие глаза и думала: кормить
мороженым меня нужно было раньше. Я в состоянии многое себе купить.
Мы посидели в кафе ровно час: два абсолютно
чужих человека, которым, по сути, говорить даже не о чем. У него своя жизнь, у
меня своя. В его жизни так и не нашлось для меня места.
Помню, как он жаловался, что очень сильно
болит желудок, рассказывал о страшных болях, которые мучают его по ночам, и о
лекарстве, которое невозможно достать. Я записала название и пообещала помочь.
В те времена приличные лекарства были жутким дефицитом и нужно было хорошо
постараться, чтобы найти что-то стоящее. Я вышла из кафе, так и не
притронувшись к мороженому.
Нашла лекарство, позвонила отцу и спросила,
где мы можем встретиться, чтобы он мог его забрать. Отец продиктовал адрес, и я
отправилась в путь. Он по-прежнему работал юристом-консультантом на зоне и жил
в одном из домов для осужденных. Его новая жена работала при зоне продавцом в
магазине. Подъехав к дому отца, я ощутила боль в сердце при виде тоскливых
домов рядом с колючей проволокой и подумала о том, как же страшна жизнь за
решеткой. Тем более, если не тебя за нее посадили, а ты сам так захотел.
Добровольно. По собственному желанию.
Когда отец спустился за лекарством, то как-то
удивленно посмотрел на мою машину и даже сел внутрь.
– Доча, какая же ты большая стала. Выросла.
Сама за рулем. Машина хорошая. А я вот все на автобусе.
– А зачем тебе здесь машина? – я глядела
на заключенных, передвигающихся на маленьких тюремных машинках. Некоторые
перевозили бидоны с молоком и водой, другие – какие-то коробки.
– Не тоскливо тебе здесь, папа?
– Я привык.
Я протянула отцу пакет с лекарством и глухо
произнесла:
– Выздоравливай. Береги себя.
– Доча, а сколько я тебе денег должен?
– Ничего я с тебя не возьму, – отрезала
я, но подсознательно ощутила, что отцу неудобно.
– Может, я тебя в кафе мороженым накормлю?
– Я не ем мороженое.
– Ты на меня, наверное, злишься за то, что я
от вас с мамой ушел и все эти годы с тобой не общался?
Мне показалось, он близок к раскаянию.
– Да ни за что я на тебя не злюсь. Раньше
злилась за то, что каждый день рождения ждала от тебя звонка или маленького
подарка. Хотя бы доброго слова. Я просто не могла понять, как можно не
поздравить родного ребенка с днем рождения. А потом обида прошла. Главное,
чтобы твоей любви хватило на детей, которые у тебя сейчас, чтобы тебе в новой
жизни было комфортно. Хотя, если честно, не понимаю, как может быть комфортно в
таком месте.
– Доча, да тут у нас хорошо. Зеки – очень
добрые.
– Я не говорю, что они злые. Они здесь потому,
что их лишили свободы. Они отбывают наказание. А за что лишил себя свободы ты?
За что пожизненно себя приговорил?
– Доча, у меня трехкомнатная квартира. Очень
хорошая, светлая, – пошел хвастаться отец. – Хочешь, покажу?
– Покажи.
Мне почему-то захотелось увидеть, как он
живет, и заглянуть хотя бы в маленький кусочек его сегодняшней жизни. Чем
дышит, что его окружает...
– Покажи, папа, в каких условиях тебя
содержат.
Я поднялась к отцу в квартиру и пробыла в ней
минут пять, не больше. Его дети смотрели на меня как на врага народа и даже не
поздоровались.