Я выронила трубку из рук и чуть не потеряла
дар речи:
– Что вы сказали?
– Я всю ночь читал вашу рукопись. Наше
издательство хочет подписать с вами договор. И вообще, приезжайте, нужно
поговорить.
Как сейчас, помню этот день. Седьмое марта.
Если я уж создала какой-то образ и сумела к себе привлечь, нужно
эксплуатировать его и дальше, чтобы не обмануть ожидания. И я брякнула:
– Давайте встретимся после праздника. Куда нам
спешить? Сегодня что-то настроение скверное...
– Нет. Я очень хочу, чтобы вы приехали прямо
сейчас.
– Еду, – неохотно протянула я и стала
судорожно собираться.
Все валилось из рук, потому что они дрожали. В
голове полная каша. Но уже через час я стояла в кабинете главного редактора с
невозмутимым лицом.
– Юля, я прочитал ваш роман. На одном дыхании.
Мы готовы вас публиковать, только нам нужны еще пять романов, которые у вас
написаны. Мы хотим сделать авторскую серию. Привозите их сразу после
праздников. Мы заключаем с вами контракт на шесть романов.
Я смотрела в глаза главному редактору и
понимала, что ни в коем случае нельзя говорить, что других романов у меня нет.
– Понимаете, дело в том, что я всю жизнь
мечтала стать писателем, – не краснея, принялась врать я. – Романы
были написаны в разные периоды моей жизни. Я писала их на различных клочках
бумаги. В каких-то непонятных тетрадочках... В общем, вы сами не разберетесь.
– Разберемся. Везите.
– Я же вам говорю, не разберетесь. Мало того,
что у меня отвратительный почерк, так один из романов я вообще писала левой
рукой. Правую сломала. Там одни каракули. Мне бы самой разобраться. Я сама
должна скомпоновать ворох этих бумаг в романы.
– Сколько времени вам нужно?
– Две недели на один роман, – как можно
убедительнее ответила я, подумав, что если скажу больший срок, это будет
слишком подозрительно и со мной могут не заключить контракт.
– Ну, названия вы сейчас можете сказать?
– Сразу после праздников. Я их наизусть не
помню, – выкручивалась я, как могла.
– Хорошо. Тогда вы можете прямо сейчас
съездить во все издательства и забрать дискеты со своим романом, чтобы потом не
было недоразумений?
– Вы о чем? – не сразу поняла я.
– Но вы же сказали, что дискета с вашим
романом есть у всех конкурентов.
– Ах, да. – Я деловито посмотрела на
часы. – Время позволяет. Прямо сейчас поеду и заберу.
– Буду вам очень признателен.
В этот же день со мной заключили контракт на
шесть романов, пять из которых еще не было в природе.
Это был судьбоносный день. Небеса сжалились
надо мной и охраняющие меня ангелочки сыграли торжественную музыку. Я шла по
улице, опьяненная и счастливая. Знала, что обязательно получу признание.
Подсознательно понимала, что книга мне удалась. В ней был особый стиль, присущий
только мне. Теперь же я желала, чтобы книга понравилась читателям. Сегодня
произошло чудо – грезы наяву, а значит, у меня начнется новая жизнь!!!
КОГДА ЗАКРЫВАЕТСЯ ОДНА ДВЕРЬ, ОБЯЗАТЕЛЬНО
ОТКРЫВАЕТСЯ ДРУГАЯ.
Я шла и думала о том, как же буду писать эти
пять книг. Но в тот момент эти две недели на так называемую компоновку каждой
книги казались мне вполне нормальным для выполнения обещанного сроком. Я
перевела их в дни, затем в часы, а потом в минуты. Получилось очень даже
прилично. Сдаваться не в моих правилах. Если я что-то пообещала, то разобьюсь в
лепешку, но сделаю!
Следующие полгода моя жизнь превратилась в ад.
Вместо двух недель на роман уходил месяц. Из издательства постоянно звонили и
торопили. Я не могла признаться в том, что ничего не компоную, а сижу и пишу.
При этом я одна-одинешенька и на мне двое детей, которых нужно накормить и
уделить им время. Но плакаться не в моих правилах. Если я на это пошла, то
должна идти до конца.
Дни будто слились, стали одним непонятным
временем суток. Я не ела. Жутко похудела, осунулась И почти не спала. Страшное
было время... Пальцы от стука по клавишам печатной машинки (первые двенадцать
романов написаны именно на машинке) были разбиты в кровь. Никогда не забуду,
как пулей выскочила в магазин (на счету была каждая минута). Покупаю в магазине
курицу, хочу положить ее в пакет и вижу, что она вся в крови.
– Вы почему мне дали курицу в крови? –
говорю я продавщице недовольным голосом. – Заверните ее в другой пакет.
Что с ней?
– Курица здесь ни при чем, – мотает
головой продавщица и кладет курицу на прилавок. – Лучше скажите, что с
вашими руками?
– А при чем здесь мои руки?!
Я разворачиваю ладони и вижу, что подушки
пальцев полопались и из них сочится кровь... А ведь я даже не чувствовала боли.
Не до того.
– Вы лучше идите пальцы лечите.
– Да, конечно, – пробормотала я и, кинув
курицу в пакет, понеслась в аптеку покупать пластырь.
На глазах от напряжения полопались сосуды. Как
назло, дети часто болели. Только к одной дочери приедет «скорая помощь»,
приходится вызывать к другой. Чудовищная простуда. Временами казалось, я просто
сойду с ума. Печатаю ночью, бегаю в детскую, трогаю лоб то у одной, то у
другой. Поочередно бужу и пою лекарством.
Отдушину находила только в романах. Забывалась
и уносилась в другой мир. Это просто полет души и фантазии. Это творчество. Я
не могу объяснить, как что рождается, – творчество необъяснимо. У меня не
было никаких схем, я просто жила книжной жизнью и ощущала, что уже не я
управляю своими героями, а они управляют мной.
По ночам, когда дети спали, я отрекалась от
внешнего мира и писала не схемами и программами, а душой. Еще утром моя героиня
может быть жива, а вечером ее подстерегает смерть. Все это непреднамеренно. Я
сама не знала, чем закончится книга, и узнавала об этом только в последний день
ее написания.
Написав очередной роман, я собиралась в
издательство. Надевала меха от прошлой жизни, садилась в дорогую машину и
приезжала с таким видом, словно только что прилетела с Канар, поэтому немного
подзадержалась... Старалась вести себя беззаботно, а сама боялась упасть в
обморок от истощения и переутомления.
Все свои книги я вынашивала, творила, а затем
давала им путевку в жизнь. И они начинали жить самостоятельно, уже без меня. Но
я всегда могла наблюдать за ними со стороны и испытывала к ним материнские
чувства.
