Болтун чёртов!
— Осьтин, тебе пора домой! — решительно заявила мама, возвращая ему мультиметр. — Нам с Майклом предстоит серьёзный разговор.
— Не вопрос, миссис Вэй. — Осьтину явно не терпелось поскорей унести ноги. — Спокойной ночи.
Болтун и трус в придачу!
Когда входная дверь захлопнулась, мама вперила в меня долгий взгляд. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она позвала:
— Майкл, иди сюда!
Я покорно приблизился к кушетке.
— Садись.
Я сел. Мама села рядом, обхватив голову руками. Повисла мучительная пауза. Наконец мама выпрямилась.
— Даже не знаю, что сказать… Вспомни, почему мы переехали из Калифорнии сюда, в совершенно чужой город, где нет ни друзей, ни близких. Вспомнил? Ради твоей безопасности! Мне из-за этого пришлось бросить престижную работу в юридической фирме и устроиться кассиром в супермаркете.
— Прости, мам, — понуро отозвался я.
— Извинениями делу не поможешь. Кто ещё в курсе?
— Вчерашние мальчишки. И Тейлор.
— Тейлор? А кто это?
— Чирлидерша, которая видела драку.
— В школе вы сегодня встречались?
— Ну да.
— Она спрашивала что-нибудь?
— Я был у неё в гостях, — признался я.
— Умоляю, только не говори, что вы обсуждали вчерашнее! — Мама даже побледнела от страха.
Я угрюмо кивнул.
— Майкл, о чём ты думал! — Она снова схватилась за голову. — Опять срываться, бежать куда-то! Я просто не переживу очередной переезд…
У меня защипало в носу.
— Прости, мам, я не хотел…
— Хотел, не хотел — не важно. Главное, сделал! Пожалуйста, объясни, зачем тебе понадобилось болтать всем подряд?
Пару секунд я молчал, а потом вдруг выпалил:
— Мне надоело, понимаешь, надоело быть в школе главным придурком, который постоянно корчит рожи и издаёт странные звуки. Надоело, когда постоянно меня чморят и издеваются. Надоело скрывать, кто я есть на самом деле. Осьтин — мой единственный друг и ценит меня, несмотря на Туретта и электричество. — Я взглянул маме прямо в глаза. — Хочу, чтобы человек, узнав обо мне правду, продолжал и дальше со мной дружить.
— Понимаю, сынок, тебе нелегко, — мама сочувственно взяла меня за руку. — Сложно быть не таким, как все. То, что ты хочешь, — вполне естественно. К сожалению, мало кто способен адекватно отнестись к твоему дару.
— По-твоему, это дар? Как бы не так! Очередное подтверждение тому, что я чмошник.
— Майкл, прекрати!
— Почему? Ведь они меня так называли!
— Кто «они»?
— Ребята в летнем лагере. Помнишь, я ездил туда в июне? Они столпились вокруг и ржали. Типа, чего наш чмошник ещё выкинет. И это из-за одного только тика! Про мой «дар» там никто слышать не слышал.
Мамины глаза наполнились слезами.
— Почему ты раньше не рассказывал? — мягко спросила она.
— Потому что у тебя своих проблем полно.
Не найдя подходящих слов, мама растерянно замолчала, а я продолжал выплёскивать наболевшее.
— Надоело быть грушей для битья. Меня шпыняют все, кому не лень. Нашли самого слабого, над которым можно безнаказанно издеваться. Самое обидное — я ведь могу дать сдачи в любой момент, но не делаю этого. Спроси, кого я больше всех ненавижу. А ненавижу я больше всех себя. Ненавижу за то, что позволяю так над собой издеваться. Надоело быть пустым местом!
— Ты не пустое место, Майкл. Ты — замечательный мальчик с очень добрым сердцем. — Мама вытерла слезы и поцеловала меня в лоб. — Прости, я должна извиниться за свои слова. Ты действительно хотел как лучше. Не всегда угадаешь, что хорошо, а что плохо. Главное, благие намерения.
— А как определить, благие они или нет?
— Если в основе поступков лежит любовь, можно оступиться, но сбиться с пути — никогда. — Она прижала меня к себе. — Прости, что накричала на тебя. Я просто сильно испугалась. Осьтин хороший друг, правда?
— Самый лучший, — подтвердил я.
— И умеет хранить секреты?
— Ещё как!
— Тогда ты молодец, что признался ему. Лучше не скрывать тайны от лучших друзей. — Мама скрестила руки на груди. — А теперь расскажи про чирлидершу.
— Ну… Мы с ней идентичны.
— Хочешь сказать, симпатичны? — улыбнулась мама.
— Нет, именно идентичны.
— Не понимаю…
— У неё тоже есть сверхспособности.
— Что? — не поверила мама.
— Сам видел. И она светится, прямо как я.
— И тоже бьёт током?
— Почти. Она передаёт разряды через мозг. Плюс мысли умеет читать.
— Ты уверен?
— Да, она показывала.
— Он предупреждал — могут быть и другие… — уставившись в одну точку, пробормотала мама.
— Ты о чём? — не понял я.
— Да ни о чём. Не обращай внимания. Значит, она красотка?
— Она самая потрясная девчонка в школе.
— Ясненько, — протянула мама и лукаво подмигнула. — Кстати, не хочешь пригласить Осьтина с нами в «Баскин Робинс»?
— Почему нет! — Я широко улыбнулся и направился к двери.
— Майкл, постой.
Я обернулся.
— Знаешь, когда мне трудно или плохо, я вспоминаю про тебя, и на душе становится легче. Ты даже не представляешь, как я тобой горжусь. И отец наверняка гордился бы не меньше.
Я рванул обратно и крепко её обнял.
— Люблю тебя, мам.
— И я тебя люблю. С каждым днём всё сильнее. Пожалуйста, помни об этом, — прошептала она со слезами на глазах.
Вскоре я уплетал трехслойное мороженое — «Бабл гам», миндаль, сливки. Осьтин выбрал четырехслойное. Мама не взяла ничего. Весь вечер в кафе она смотрела на меня и улыбалась.
9. Новая тусовка
На следующий день мы с Осьтином пересеклись в столовой. Он сидел на своём обычном месте возле торговых автоматов. Сегодня на обед была пицца, и моему другу удалось урвать лишний кусок.
— Майкл! — помахал Осьтин из-за стола.
Я отодвинул соседний стул и сел.
— Смотрю, глаз у тебя почти прошёл.
— Спасибо. Кстати, где тебя носило всё утро?
— Ходил к зубному.
— И как?
— Да ничего особенного. Стандартный осмотр. Нашли два «дупла».
— Наверное, после вчерашнего мороженого, — пошутил я. — А вообще не парься. У меня в последний раз было три. Теперь вот жую жвачку без сахара. Кстати, — я открыл молоко, — мы тут замутили клуб.
