— Поживей, Майк. Я очень занятой человек. Каждая минута на счету.
Я кое-как поднялся.
— Меня зовут Майкл.
— «Светлячок» он и в Африке «светлячок», — пожал плечами Люк. — Но как скажешь.
Осьтин и Тейлор с ужасом глядели мне вслед.
— Скоро вернусь, — пообещал я и вышел в коридор. Дверь камеры автоматически захлопнулась. На полпути к лифту Люк вдруг повернулся ко мне:
— Искренне желаю тебе больше туда не возвращаться.
— Моё место рядом с друзьями.
— Вопрос, насколько они там задержатся. Впрочем, всё зависит от тебя.
Когда лифт подъехал, Люк посторонился:
— Только после вас.
— Куда мы?
Люк нажал кнопку нужного этажа.
— Хочу с тобой побеседовать, но сперва проведем несколько тестов.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
39. Первичные данные
Вечером того же дня, когда доктор Люк беседовал в своём кабинете с Квентином, в дверь постучали.
— Войдите, — велел Люк.
На пороге возникла доктор Паркер.
— Добрый вечер, доктор Люк. Здравствуй, Квентин.
— Квентин как раз собирался уходить, — с нажимом произнёс Люк.
Мальчик спешно поднялся.
— Да, сэр. Спасибо.
И скрылся за дверью.
Люк кивнул доктору Паркер на кресло, в котором недавно сидел Квентин.
— Присаживайтесь. — И, не дав женщине раскрыть рот, с ходу спросил: — Как там наш парень?
— Случай уникальный.
— Поясните.
— Ваши первичные данные верны. Мощность электроволн просто поразительная. Скажу больше, с момента вашей встречи его показатели существенно увеличились.
— Выходит, он делается сильнее? — уточнил Люк.
— Похоже на то. Однако самое удивительное — его электрическое состояние сильно отличается от других «светлячков».
Люк подался вперед.
— А конкретней?
— Конкретней, электричество циркулирует у него по всему телу, либо через костный мозг, либо через центральную нервную систему, обуславливая ряд уникальных феноменов. В него пропустили небольшой разряд тока, и мощность электроволн тут же возросла на один процент. Из интереса я увеличила мощность тока до пятисот джоулей. По идее подопытный должен был вылететь из кресла, но он остался сидеть как сидел. А вот показатели изменились. Волны подскочили на пятьдесят процентов, потом резко убавились, но общий перманентный прирост составил семнадцать процентов. До конца эксперимента цифра не менялась. Не удивлюсь, если до сих пор держится.
— Иными словами, он способен поглощать электричество из посторонних источников?
— Похоже на то, — повторила доктор Паркер.
— Как Нишель?
— С той разницей, что Нишель рассеивает поглощаемую энергию, а Вэй вбирает в себя и удерживает.
Люк с удовлетворением погладил подбородок.
— И как накопление такого объёма энергии сказывается на его здоровье?
— Если и сказывается, то внешне не проявляется никак. Мальчик абсолютно здоров, за исключением синдрома Туретта.
— У него Туретт?
— Да, отсюда постоянный лицевой тик.
— Хм, а мне казалось, он просто нервничает. — Люк довольно потёр ладони — верный признак того, что доктор услышал радостные вести. — Не мог Туретт спровоцировать всё выше перечисленное?
— Трудно сказать. Синдром Туретта мало исследован. Неизвестны даже причины его возникновения. Ясно лишь, что это нарушение нервного характера.
— Тем не менее такое возможно?
— Да.
— Попрошу держать эту информацию в строжайшем секрете.
— Само собой. Мы никогда не разглашаем результаты исследований.
— На сей раз секретность повышенная. Никто, включая ваших коллег, не должен знать. Только вы и я.
— Хорошо.
— Если мистер Вэй согласится сотрудничать, возьмём его за основу для «светлячков 2.0».
— А если не согласится?
— Значит, заставим. Как он вообще настроен?
— Весьма отрицательно.
— Я и не сомневался. Впрочем, есть ещё один нюанс, не вызывающий сомнений.
— Какой же?
— Мальчик очень любит свою мамочку.
40. Беседа
Охранники в академии казались все на одно лицо. Одинаковый рост, телосложение и униформа: чёрный берет, тёмные очки, чёрный комбинезон из прорезиненного материала.
На ухе у каждого — беспроводная гарнитура для внутренней связи, на поясе — целый арсенал оружия: нож, газовый баллончик, два разнокалиберных пистолета, каучуковые наручники, дымовая и фугасная гранаты и длинная деревянная дубинка.
Я сидел на полу, разглядывая книги в шкафу, когда щёлкнул замок и дверь распахнулась.
— Прошу прощения за беспокойство, мистер Вэй, — произнёс охранник. — Доктор Люк готов вас принять.
Всё это было сказано подчёркнуто вежливым тоном, несвойственным тюремной охране. Впрочем, едва ли в тюрьмах есть камеры с плазменной панелью, новейшей аудиосистемой и картинами Моне на стенах. Помещение больше напоминало номер «люкс» в шикарном отеле. Только не отпирающаяся изнутри дверь свидетельствовала о моём статусе заключенного.
— Хорошо. — Я поднялся и вышел.
В коридоре ждал второй охранник, который не проронил ни слова при моём появлении. Оба стража держали руку на газовом баллончике, видимо, получив приказ изображать саму любезность.
— Сюда, сэр.
На лифте мы спустились на второй этаж, миновали выложенный мрамором коридор и очутились в приёмной, где за широким деревянным столом с несколькими компьютерами восседала секретарша. Позади неё была стеклянная перегородка, частично скрывающая вторую дверь. Рядом со столом, за полукруглой стойкой со щитом из оргстекла, сидел другой охранник.
Секретарша, худая женщина примерно одного возраста с моей мамой, в узких очках, подняла голову и пристально посмотрела на нас.
— Привели Майкла Вэя, — отрапортовал «мой» охранник — непонятно зачем, если нас явно ждали.
— Сейчас сообщу доктору Люку. — Секретарша подняла телефонную трубку. Закончив разговор, кивнула и ткнула в кнопку под столешницей. Дверь автоматически распахнулась. — Доктор Люк просит вас войти.
Второй охранник жестом пропустил меня вперёд. Моргая как сумасшедший, я шагнул в кабинет. Мои стражи замерли на пороге.
Кабинет Люка напоминал те, что показывают в шоу про адвокатов. Повсюду бронзовые статуи и бюсты, высокие, под потолок, шкафы ломятся от книг. Всегда сомневался, что их кто-то действительно читает. Одну стену полностью занимают ЖК-панели. Доктор Люк сидел за столом и на сей раз был без очков. Чуть поодаль в кресле устроилась Нишель. Мерзкая дрянь! Я даже не посмотрел в её сторону.
