Она ворвалась в театр, словно фурия, – писал князь. – Не обращая внимания на присутствие артистов, Марго буквально билась в истерике. Она кричала на Александра, обвиняла его в чем-то. Все мы были в шоке, ведь ни я, ни другие никогда не видели ее в таком состоянии. Обычно она была весьма сдержанной, мало говорила, а тут вдруг такой срыв! Александр обнял ее за плечи и попытался увести за кулисы, но Марго отбивалась и кричала, что хочет, чтобы все знали о его вероломстве. Я совершенно ничего не понимал. Наконец ему удалось почти силой увести ее в свой кабинет. Они ругались, били стеклянные вещи, едва не дрались. Мы видели это в окно над зрительным залом. Марго металась по кабинету, размахивая руками. В какой-то момент Александр упал перед ней на колени, он явно просил у нее прощения за что-то. Но Марго наотмашь ударила его по лицу, а затем выбежала в коридор. Она выскочила из театра, а он убежал за ней следом.
Катерина взглянула на дату следующей записи. Она вдруг почувствовала, как по ее спине побежали мурашки. Запись датирована пятнадцатым сентября. Ее мать исчезла в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое. Катерина принялась читать дальше.
Случившееся невозможно объяснить! Все мы теряемся в догадках. Александр ничего не говорит, он замкнулся в себе и предпочитает проводить время, запершись в своем кабинете. Милицию к расследованию еще не привлекали, но подозреваю, что это придется сделать. После исчезновения Николая Назарова они и так глаз не спускают с «Иллюзиона» и всего, что с ним связано.
После того скандала в театре я места себе не находил от беспокойства. Ведь я знаю Александра с рождения, он вырос у меня на глазах. И Марго я полюбил, словно родную дочь. Это беспокойство усилил странный телефонный звонок, раздавшийся у меня дома. Я поднял трубку, и чей-то жуткий хриплый голос велел мне немедленно отправляться к Державиным! Незнакомец даже не стал ничего объяснять, а когда я спросил, в чем дело, он положил трубку. Поэтому вечером, с самыми плохими предчувствиями, я отправился в особняк Державиных, чтобы выяснить причину столь серьезного раздора и попытаться примирить молодых людей.
Старуха Державина неделю назад отправилась в очередное путешествие на теплоходе, поэтому в доме кроме Александра, Маргариты и малышки Катерины никого не будет. Кто еще, если не я, сможет выступить в роли примирителя, а может, и посредника? В десять часов вечера, когда на улице уже совсем стемнело, я подошел к особняку. Его окна были ярко освещены, а входная дверь не заперта. Я постучал, но ответа не дождался. Тогда я толкнул дверь и вошел. И тут же закашлялся от резкого неприятного запаха.
Я сразу понял: происходит нечто ужасное. В особняке пахло газом, жуткий удушливый запах буквально валил с ног. В гостиной первого этажа слышались нежные, мелодичные переливы, какой-то треск и позвякивание. Из кухни же доносилось громкое шипение. Я настежь распахнул входную дверь, чтобы впустить в дом свежий воздух, и бросился в кухню. Шипение шло от газовой колонки. Шланг оказался сорван, газ выходил прямо из трубы. Я тут же перекрыл кран. Затем метнулся в гостиную, стараясь понять, откуда исходят странные звуки.
Вся поверхность большого зеркала на стене была покрыта рябью, словно вода от дуновения ветра. Увидев это, я похолодел. Зеркальная гладь уже начинала успокаиваться, но где-то в глубине стекла я различил удаляющуюся фигуру женщины. Это была Маргарита!
Я хорошо знал ее походку, ее манеру держать плечи. Она ушла в зеркало!
И в этот момент сверху послышался приглушенный детский плач. Я бросился к лестнице. Какое же потрясение я испытал, войдя в комнату!
Малютка Катерина плакала, лежа в своей кроватке, а по всей детской стояли зажженные свечи, десятки свечей! Я схватил девочку и бросился с ней вниз, на улицу. Какое счастье, что я пришел вовремя и газ не успел достигнуть детской! Иначе трагедии не удалось бы избежать.
Оставив плачущего ребенка во дворе, я вернулся в особняк и распахнул все окна первого этажа. И уже позже, когда я успокаивал Катерину, прижимая ее к себе, страшная мысль закралась мне в голову. Раньше, носясь по пустому дому, я об этом даже не подумал. А ведь Марго пыталась избавиться от дочери! Она зажгла в детской свечи, спустилась вниз и сорвала газовый шланг. А затем… ушла в зеркало!
Но как такое возможно? Без ключа, без машины Калиостро?! А может, ее похитили? Ответа на этот вопрос мы, наверное, уже никогда не узнаем.
Когда Александр вернулся, он застал меня во дворе с Катериной на руках. Девочка к тому времени уже уснула. Я рассказал ему о случившемся, и его охватил невероятный ужас. Его испугала выходка Маргариты. Но ее уход в зеркало, как мне показалось, ничуть его не удивил. Как будто он знал что-то такое, чего не знал я.
Я расспрашивал его, но он упорно хранил молчание. Лишь горячо благодарил меня за спасение дочери. Личность звонившего в ту ночь так и осталась для меня загадкой. Этот человек пытался предупредить меня? Или добивался чего-то другого? Возможно, я никогда этого не узнаю. Александр, Александр… Ты все же нарушил данное мне обещание. Ты вернулся в Зерцалию! Ты даже отправил туда своего соперника… И к чему это привело? Повезет, если малышка Катерина не будет помнить об этом жутком эпизоде в своей жизни. В противном случае тебе придется многое ей объяснить. Открыть ей ту правду, которую ты скрыл от меня.
Следующие записи князя были сделаны лишь полгода спустя, и рассказывалось в них совсем о других событиях. Катерина захлопнула дневник. Ее руки дрожали от волнения. Казимир Поплавский спас ей жизнь, а мать действительно пыталась убить перед своим побегом в Зерцалию! Она же еще сочла Поплавского неприятным типом, увидев его однажды на старом портрете. А, как выяснилось, он являлся хорошим другом ее семьи!
Катерина совершенно ничего не помнила из того, что описывал князь. И рядом не было никого, кто мог бы ей хоть что-то объяснить.
* * *
Утром Матвей сразу понял, что Катерина не спала всю ночь.
– Выглядишь паршиво, – сказал он, когда девушка вошла в кухню.
– И чувствую себя точно так же, – мрачно ответила она. – Я нашла записи в дневнике Поплавского. Это все правда.
Матвей как раз нарезал ветчину для бутербродов, он так и замер с ножом в руке.
– Твоя мать…
– Хотела меня убить, – кивнула Катерина. – Она оставила меня в детской в окружении зажженных свечей, а затем сорвала шланг с газовой колонки. Вот здесь. – Она показала на запаянную трубу на стене. – Похоже, с тех пор в этом доме и пользовались исключительно дровяной печью.
Матвей был потрясен.
– Но почему? – выдохнул он. – И зачем?
– Хотела бы я это знать. – Катерина села за стол.
– Ведь она прислала Алекса, чтобы он помог тебе спастись от Клементины! Если бы она желала твоей смерти, то не стала бы этого делать!
– Я думала о том же. Я звала ее, но она не хочет со мной общаться. Я уже ничего не понимаю…
