— Кто вы такие? — сердито спросила Хейвен, торопливо встала и стряхнула с одежды прилипшие опавшие листья. Где-то на западе догорали последние лучи закатного солнца. В окнах домов вокруг парка зажглись люстры. Только в закрытых окнах общества «Уроборос» свет не горел.
— Мы шли по парку и увидели, как вы упали. Вам плохо? Вас проводить домой?
— Вы здесь живете? — спросила Хейвен.
Мужчина в брюках цвета хаки бросил быстрый взгляд на своего спутника.
— Нет, — ответил он.
— Спасибо за помощь, но теперь со мной все нормально. Мне пора, я тороплюсь, — сказала Хейвен.
Ноги у нее затекли, но она, чуть прихрамывая, быстро пошла к выходу из парка. Что-то тут было не так. Каким образом эти двое могли проникнуть в парк, если ключи от калитки были только у местных жителей?
— Подождите! — крикнул один из мужчин, догнав ее. — А вы где живете?
— В Бруклине, — солгала Хейвен, открыв калитку. В следующее мгновение она бросилась к стоящему у тротуара такси. Машина быстро набрала скорость. Хейвен обернулась и увидела, что странные незнакомцы провожают взглядом такси, которое вскоре скрылось за углом и помчалось по Двадцатой улице.
Когда машина остановилась в начале Вашингтон-Мьюс, Хейвен сначала проверила, не торчат ли на улочке папарацци, и только потом побежала к домику и забарабанила в красную дверь. В гостиной зазвучали тяжелые шаги.
Дверь открылась. На пороге стоял Йейн. Почему-то он показался Хейвен выше ростом и сильнее. Белки глаз у него покраснели, а радужки стали ярко-зелеными. Он был и красивым, и пугающим — в точности как Этан Эванс на фотографиях из старых газет.
— Где ты была? — требовательно вопросил Йейн. — Я всех отправил искать тебя.
— Сначала ты скажи, — буркнула Хейвен. Протиснувшись мимо Йейна, она вошла в дом и удивилась тому, что ей пришлось побороть желание обнять его. У него был такой встревоженный вид. Трудно было поверить, что все это — актерская игра. — Куда
тысегодня ходил?
— Не я здесь нездоров.
— К твоему сведению, — проворчала Хейвен, — я просто гуляла.
Она пошла по гостиной прочь от Йейна. Он проводил ее взглядом.
— По-моему, я велел тебя сегодня из дома не выходить.
— И чтобы за мной приглядывал этот бандюга, твой телохранитель? У меня были дела.
Хейвен не решалась посмотреть на Йейна. Она должна была оставаться злой и возмущенной.
— Ты ходила в общество «Уроборос»?
Хейвен ответила не сразу.
— Да, ходила, — призналась она. — Но я там недолго пробыла. Той, с которой я хотела встретиться, не было на месте.
— Собираешься туда еще раз?
Хейвен пожала плечами.
— Сомневаюсь. Мне там стало не по себе. Там все совсем не так, как мне запомнилось.
— А я тебе что говорил?
— Да, ты так говорил, но кое-что я должна увидеть сама. Я не для того приехала в Нью-Йорк, чтобы со мной тут нянчились, как с пятилетним ребенком. Не желаю, чтобы за мной все время следили. Я могу и уехать, если хочешь знать.
Высказанная Хейвен угроза попала в цель. Похоже, злость у Йейна немного угасла. Он протянул руку к Хейвен.
— Я просто волновался. В Риме у тебя был обморок, а ты ведь даже не показалась врачу.
— Ничего со мной не случится, — сказала Хейвен и отдернула руку.
— Здесь есть ужасные люди, — тихо проговорил Йейн. — Ты должна быть осторожна. Порой их трудно отличить от…
— Ужасных людей везде хватает, Йейн. И я наконец учусь тому, как их распознавать.
Хейвен почувствовала, как в кармане джинсов завибрировал мобильник. Она достала телефон и открыла крышечку. Ей пришло текстовое сообщение от Бью.
«Все еще считаешь, что он опасен?»
— В чем дело? — спросил Йейн.
— Ни в чем, — ответила Хейвен и поспешно стерла сообщение.
ГЛАВА 39
Дом был наполнен дивным ароматом. Везде, где только было свободное место, стояли вазы с прекрасными цветами. Хейвен ни разу не видела столько цветов — ну, разве только на кладбище. Она попросила Йейна лечь спать внизу на диване, но он не выдержал дистанцию. Утром Хейвен обнаружила под лампой на тумбочке конверт, на котором было написано ее имя. Она открыла конверт, и на кровать упал ключ.
«Прости, —
было написано в записке. — Я вовсе не хочу держать тебя взаперти. Это ключ от парадной двери. Уходи и приходи, когда захочешь. Но пожалуйста, постарайся, чтобы тебя не фотографировали. Увидимся вечером. Люблю тебя.
Йейн».
Хейвен вытащила из одной вазы бледно-розовую розу и выбросила в открытое окно. Довольная этим жестом, она порылась в своих вещах и нашла джинсы и футболку. Под ворохом нижнего белья на дне чемодана лежала распакованная гравюра, купленная для нее Йейном в Риме. Хейвен сняла с гравюры бумагу и ощутила неожиданный укол ревности, глядя на счастливую пару влюбленных, лежавших в густой траве. Она позавидовала не девушке, изображенной на гравюре, а той наивной девушке, какой она сама еще пару дней назад была в Италии.
Она положила гравюру изображением вниз рядом с запиской Йейна и оделась. Проверив, нет ли кого-нибудь в доме, она приготовила кофе и поднялась с чашкой на крышу. Усевшись в раскладной деревянный шезлонг, она набрала номер Бью.
— Алло? — ответил Бен Декер.
Услышав знакомый голос, Хейвен обрадовалась.
— Привет, мистер Декер. Это Хейвен. Как у вас дела? — Она добавила шепотом: — Бью еще не готов уехать из Сноуп-Сити?
Бен рассмеялся.
— Я заставил его покрасить дом. Похоже, и крышу пора просмолить. Говорят, сегодня жара будет девяносто градусов. Самое время повозиться с горячей смолой.
— Какой вы жестокий человек, мистер Декер.
— Я очень рад, что у меня еще хватает пороха на такое, — признался Бен. — Кстати, вчера я видел в городе твою маму. Похоже, она очень за тебя волнуется.
— О Господи, — простонала Хейвен. — Я совсем забыла ей перезвонить. Имоджин, наверное, уже назначила награду за мою голову.
— Не удивлюсь, если это так, — со смехом проговорил Бен. — Ну, ты вряд ли для того позвонила, чтобы со мной поболтать. Сейчас разбужу Спящего Принца.
— Хейвен, сейчас семь часов утра, — возмущенно проговорил Бью, взяв трубку.
— Прости, — извинилась Хейвен. — Похоже, у меня тяжелый случай болезни часового пояса. Я даже на часы не посмотрела.
— Ну что, ты вчера побывала у этих экспертов по реинкарнации? — зевнув, осведомился Бью.
— Побывала. Но той женщины, с которой я хотела поговорить, не было на месте.
