— Значит, ты выдумал Историческое общество Грамерси-парка, чтобы выставить Этана убийцей и чтобы ложно обвинить Йейна в смерти Джереми Джонса? Неужели ты вправду думаешь, что меня можно завоевать обманом?
Ледяные пальцы Адама наконец прикоснулись к бедру Хейвен. Она вскочила с дивана.
— Я сделал то, что должен был сделать! Он недостоин тебя! — разгневанно выкрикнул Адам. — Только мне ты можешь верить! На Крите он был моим слугой и предал меня. Я не стерплю, если увижу, как он предаст тебя. Я всегда догадывался, что он вовсе не белый рыцарь, каким прикидывается. Но вот теперь у меня наконец есть нужные доказательства, но я получил их слишком поздно для этой жизни.
— Какие
доказательства?Обвинения в убийстве Джереми фальшивые!
— Да, но в смерти Марты Вега он повинен. Он сам проявил инициативу. Сказал, что хочет улучшить свое положение в обществе. Наверное, решил, что сможет развеять мои сомнения насчет того, кто он такой. Как бы то ни было, он просто умолял поручить ему это дело.
Розиер почти пылал от волнения. Похоже, он забыл даже о том, как ему хотелось прикоснуться к Хейвен.
— Секрет системы в том, чтобы люди сосредоточились на цифрах, — с гордостью продолжал он. — Члены ОУ следят за тем, как увеличивается число очков, как оно падает, и очень скоро даже закоренелые бессребреники отказываются делать хоть что-нибудь бесплатно. Все желают знать, что получат взамен. Это хаос. Анархия. Каждый за себя.
— Зачем? — спросила Хейвен. — Зачем нужно было завладевать организацией, которая была создана для помощи людям, и разрушать ее?
— Это то, чем я
занимаюсь, — ответил Розиер таким тоном, словно других объяснений не требовалось.
— Марта Вега говорила, что ты все уничтожаешь.
— Она была права. Но не думаю, чтобы она все понимала. Я — важнейшая часть системы. Представь себе, что миру позволено достичь совершенства. В один прекрасный день ты просыпаешься, а все на свете счастливы. Знаешь, каково это будет?
— Чудесно? — пожала плечами Хейвен.
— Ужасно, — поправил ее Адам и шагнул ближе. — Мир стал бы статичным, неподвижным. Ничего бы не менялось. Счастье — это такая скука, Хейвен. Все самые сильные эмоции проистекают из хаоса: страх, гнев, любовь. Особенно — любовь. Любовь — сама по себе хаос. Задумайся! Любовь бессмысленна. От любви тебя трясет и вертит. А потом она рушится.
— Я в это не верю, — заявила Хейвен. — Я не верю, что она всегда рушится.
— Это в тебе говорит надежда, — усмехнулся Адам. Он стоял совсем близко. Так близко, что мог бы поцеловать Хейвен. — Я сам страдал от любви. Я сам столетиями надеялся, что в один прекрасный день мне удастся убедить тебя остаться со мной навечно. Хотя у меня не было никаких причин верить в то, что у меня это получится. Но у всех есть свои слабости. Я это точно знаю, что моя работа — находить эти слабости. Судя по всему, моя слабость — ты. — Он обхватил плечи Хейвен и притянул ее к себе. Она ощутила холод его дыхания на лице. — Разве ты не видишь? — прошептал он. — Я единственный, кому ты можешь доверять. Его любовь со временем потускнеет или умрет. Моя — никогда.
У Хейвен закружилась голова. Она понимала, что не сможет долго противиться ему. Из последних сил она запрокинула голову и ушла от его поцелуя.
— Адам?
— Да? — с нетерпением проговорил он.
— Ты… дьявол?
Адам безмятежно улыбнулся.
— Ты видишь у меня рожки и хвост?
— Это не ответ. Мы оба прекрасно знаем, что рожки — выдумка.
— Боюсь, ответ не так прост, как тебе хотелось бы, — сказал Адам. — Меня называли по-разному. Пожалуй, «дьявол» — не самое плохое название.
ГЛАВА 57
В дверь постучали. Адам Розиер вздернул брови. Хейвен впервые увидела его удивленным. Он отпустил ее и отпер дверь.
— Ты что творишь? — рявкнул он на того, кто стоял за порогом. — Кажется, я тебе говорил, чтобы ты не смела подниматься на этот этаж!
— Простите, простите! — Дрожащий голос принадлежал женщине в очках. — Там… Там внизу какой-то человек, и он сказал, что если я его не пропущу к вам, будут большие неприятности.
— Кого — «его», Белинда?
— Меня, — послышался мужской голос — густой южный басок.
— Ах да, — с усталым вздохом произнес Адам. — Случайная карта. Это следовало предвидеть. Ну раз уж ты здесь, входи.
— Мы что, знакомы? — спросил Бью, когда Адам отошел в сторону, чтобы впустить его в комнату.
— Увы, — ответил Адам.
— Бью! — Хейвен бросилась к насквозь промокшему парню в ковбойской шляпе и джинсах и крепко обняла его. — Слава Богу, ты приехал.
— Похоже, Тидмор все же проштрафился, — проворчал Адам.
Хейвен опустила руки и повернулась к Розиеру.
— В чем он проштрафился?
— В том, чтобы этот сосунок не путался у меня под ногами. Почему же вы, мистер Декер, не послушались своего пастора и не остались в Теннесси?
— Бью? — пробормотала Хейвен. — О чем он говорит?
Бью был ошарашен. Несколько секунд он молчал.
— А
этокто такой? — спросил он у Хейвен.
— Мы как раз обсуждали ответ на этот самый вопрос, — сказал Розиер. — Если тебе так хочется, можешь называть меня дьяволом. Разве доктор Тидмор не предупреждал тебя о том, что ты непременно встретишься со мной, если покинешь свой милый маленький Сноуп-Сити? Ну а теперь — вот он я, и я готов утащить тебя в ад, как он обещал.
— Бью? — ничего не понимая, проговорила Хейвен.
Бью гневно уставился на мужчину во фраке.
— Доктор Тидмор говорил мне, что Бог не накажет меня за то, что я гей, если я не буду вести себя как гей. Он сказал, что это мой крест, и покуда я буду воздерживаться от искушения, все будет хорошо. В Сноуп-Сити никаких искушений не было, поэтому я и решил никуда не уезжать оттуда.
— Ты слушался доктора Тидмора? — вскричала Хейвен. — Ты же его ненавидел!
— Но говорил он очень убедительно, — вздохнул Бью.
— Бога не интересует ваша жалкая любовная жизнь, мистер Декер, — съязвил Розиер. — Хотите — верьте, хотите — нет, но Тидмор, удерживая вас в Сноуп-Сити, действовал ради вашего блага. Но теперь вы здесь, и вам придется иметь дело со мной.
Бью не стал его слушать.
— Секундочку, — отмахнувшись, проговорил он и перевел взгляд на Хейвен. — Этот шут что, вправду дьявол?
— Похоже на то, — ответила Хейвен.
— Белинда! — крикнул Адам женщине, ожидавшей на лестничной площадке. — Пришли-ка кого-нибудь за мистером Декером. Он начинает действовать мне на нервы.
— Погоди, Вельзевул, — сказал ему Бью. — Может, тебе стоит выглянуть в окно.
