«Боксер» напряг руку, и пика проколола мою
блузку. Я с ужасом посмотрела на него и прошептала:
– Я никому не скажу...
– О чем?
– Я никому не скажу, что видела в твоей
сумке, честное слово. Я клянусь.
– Я не верю словам. Я верю только в одном
случае: когда человек мертв.
Я хотела закричать, но «боксер» опять закрыл
мой рот и посмотрел на меня безумными глазами.
– Я ненавижу женщин, – прошептал
он. – За то, что они ужасно любопытные. Как твари. Я бы с радостью выколол
этой пикой твои глаза, чтобы ты никогда больше не увидела то, что ты не должна
видеть. То, что тебя не касается.
Неожиданно дверь тамбура открылась, и рядом с
нами остановились двое милиционеров. Я поняла, что спасена, и хотела закричать
что есть сил. «Боксер», моментально сориентировавшись, неуловимым движением
спрятал пику в карман, прижал меня к стене и поцеловал в губы. Я не могла
издать ни звука.
– Предъявите ваши документики, –
произнес один из милиционеров, который по возрасту годился «боксеру» в сыновья.
«Боксер» на секунду оторвался от моих губ и
быстро произнес:
– Командир, не вовремя ты со своими
документами. Видишь, я с любимой прощаюсь, через несколько минут станция. Ты
мне обламываешь последние минуты счастья. Ее сейчас муж встретит, и все, а мне
опять полгода следующей совместной поездки на курорт ждать.
Я хотела возразить, но тут же почувствовала
весьма ощутимый укол. Все понятно: если я скажу хоть слово, этот ненормальный
засадит мне пику в бок, даже не размышляя о том, что будет дальше. Я жалобно
посмотрела на молоденьких ментов в надежде, что они все-таки проверят документы
у моего «ухажера», но этот сумасшедший еще сильнее прижал меня к стене и стал
терзать мои губы с такой силой, что из них в любую минуту могла хлынуть кровь.
Если так будет продолжаться, то через несколько секунд я просто потеряю
сознание.
– Да ладно, Паша, пусть люди
попрощаются, – улыбнулся один из ментов и покраснел до кончиков ушей,
глядя на то, как «боксер» внаглую лапает мою грудь.
– Любовь в документах не
нуждается, – развел руками второй. – Счастливого продолжения
отношений. Извините за причиненные неудобства и беспокойство, – засмеялся
он и направился вместе с товарищем в другой вагон.
– Будь здоров, командир! – крикнул
«боксер», свирепо посмотрев на меня.
В эту же секунду дверь снова открылась, и на
пороге появилась проводница. В руках ее был веник, а во взгляде читались
презрение и злость.
– Хватит тут обжиматься, как дети
малые! – заголосила она. – Что, мест больше нет! Только мусор от вас.
Приехали – Москва! Снимайте гостиницу и там обжимайтесь, а мне мести надо.
Бессовестные!
Чудом собрав все силы, я наконец оттолкнула
«боксера» и бросилась бежать. Проводница выронила веник из рук и закричала мне
вслед такое, что ей позавидовал бы самый изощренный матерщинник.
Поезд остановился, и пассажиры потянулись к
выходу. Я заскочила в купе, схватила сумку и опрометью выскочила на перрон.
«Боксера» не было видно. С его габаритами в узком коридоре, битком набитом
людьми, особо не развернешься. Может, успею уйти?
На привокзальной площади я впрыгнула в такси
и, задыхаясь, прокричала шоферу:
– Езжай!
– Куда и сколько? – безразлично
спросил он.
– В центр!
– Сколько?
– А сколько тебе надо? –
занервничала я, оглядываясь по сторонам. Увидев «боксера», я не задумываясь выпалила:
– Тысячу, придурок, тысячу! Ты только дави на газ. Понял? Где у тебя педаль
газа? Включай мотор и дави!
«Боксер» увидел такси и, ухмыльнувшись,
направился в нашу сторону. Я стукнула шофера по плечу, и он, наконец очнувшись,
завел мотор.
Когда машина тронулась, я с облегчением
вздохнула и даже нашла в себе силы помахать грозившему мне вслед кулаком
бандиту.
– Орешь как резаная, – возмущался
шофер. – Если ты мне такие деньги платишь, то это еще не значит, что ты
имеешь право вести себя, как тебе заблагорассудится. Я привык, чтобы клиенты
обращались со мной вежливо.
– Вежливость не покупается за
деньги, – назидательно произнесла я, откинувшись на спинку. – Я же не
виновата, что ты такой медлительный. Запомни, хороший водитель всегда держит
ногу на педали газа. Это на тот случай, если клиент хорошо платит и вдобавок во
всему сильно торопится.
– Что случилось? – спросил шофер, но
я не сочла нужным продолжать с ним разговор и отвернулась в другую сторону. В
конце концов, я плачу, а значит, и заказываю музыку.
– У тебя кровь на блузке, – услышала
я голос шофера.
– Что?
– У тебя кровь с правой стороны.
Я опустила глаза и с ужасом посмотрела на
блузку. Она была запачкана кровью. На лбу выступил холодный пот. Не обращая
внимания на водителя, я быстро расстегнула пуговицы. Все-таки этот ненормальный
поранил меня своей чертовой пикой. Чуть ниже правой груди виднелся еле заметный
порез, из которого тоненькой струйкой сочилась кровь.
– Вот черт, – растерянно прошептала
я.
Шофер полез в бардачок, достал аптечку и
протянул мне.
– Там есть вата и бинт. За твою тысячу
могу оказать бесплатные медицинские услуги.
– Спасибо, без тебя обойдусь.
Я достала пузырек с зеленкой, смочила кусочек
ваты и приложила к больному месту. Грудь сильно защипало, перед глазами
поплыло. Мне захотелось закричать, но я стойко перенесла адскую боль и вернула
аптечку водителю.
Глава 4
Открыв дверь, я вошла в квартиру и блаженно
вздохнула. Девчонок не было. Скорее всего, они на репетиции, разучивают
какой-нибудь номер или готовят к выпуску новую концертную программу. Бросив
дорожную сумку в угол, я сняла испачканную кровью блузку и отнесла ее в ванную.
Сняв лифчик, подошла к зеркалу, осторожно отлепила пластырь и выкинула
пропитанную зеленкой вату. Кажется, все обошлось. Такая маленькая царапинка
заживет очень быстро.
