– Деньги никогда не бывают унижением. Они
просто деньги, и все. Если с твоей физиономией полный порядок, то ты можешь
смело отказаться от денег. А у Тамарки лица нет – сплошное месиво, да и шеи
тоже нет. Ей обезболивающие нужны, лекарства разные. Врачам на лапу тоже давать
нужно, чтобы относились по-человечески. Сама знаешь, не подмажешь – не
получишь. Для нее сейчас каждый рубль погоду сыграет. А Саня отскочил, и пошел
он на хрен. Он не гордый, швырни ему деньги – обратно заберет, только Тамарке
от этого легче не станет. Ему-то что! Он сегодня вечером новую бабу зацепит и в
кабаке эти баксы прогудит, а так хоть от них польза какая-то будет.
– Тогда почему он больше не дал?
– Потому что жалко. Для калеки всегда
денег жалко. Мол, ей уже все равно на мир не смотреть, а он молодой, ему еще
жить да жить, себя радовать.
– Это же так чудовищно!
– По-другому просто не бывает. Твой Глеб
при твоей красивой внешности на баб прыгает. А представь, что бы произошло,
если бы такое с тобой случилось! Люди не ценят друг друга здоровыми, полными
сил, а больные и тем более никому не нужны...
Я перевела дыхание и вышла из ванной. Взглянув
на Тамаркины вещи, тяжело вздохнула и посмотрела на часы...
Глава 5
Через полчаса мы уже ехали в такси на работу в
бар. Каролина заметно нервничала и курила одну сигарету за другой, игнорируя
замечания таксиста.
– В моей машине не курят, – в
который раз сказал он.
– Давай крути баранку и считай
километры. – Каролина пустила ему дым прямо в затылок.
– Ну и народ пошел! Сейчас высажу, и
разговор на этом закончим.
– Да пошел ты! Замучаешься
высаживать! – Каролина толкнула меня в бок и нервным голосом произнесла: –
Скорее бы накопить деньги на собственное авто, чтобы на таких колымагах не
ездить. Я мечтаю только об американской машине. Пусть она будет старенькая,
изрядно подержанная, но главное, чтобы американская. Это стильная машина,
созданная специально для стильных женщин. Только накопить не получается.
Расходы превышают доходы. Теперь еще за квартиру придется больше выкладывать.
– Каролина, а может, возьмем в долю
Тамаркину мать? Ей все равно придется квартиру в Москве подыскивать. И нам
меньше платить, да и она не чужая, как-никак.
– Упаси, господи! Я люблю ходить голая,
пить бренди и много курить. Я люблю болтать по телефону и спать до обеда. У нас
другой образ жизни и разные взгляды на то, что хорошо, а что никуда не годится.
Лучше уж в полтора раза больше платить, чем жить в одной квартире с чужой
матерью! Я со своей-то больше двух дней не выдержу, а уж с чужой и подавно.
Мы подъехали к бару и зашли внутрь. Там была
совершенно нормальная атмосфера, словно вчера вечером ничего не произошло. Мы
прошли в гримерную и бросили свои сумочки на кожаный диван. Я с грустью
посмотрела на трюмо, принадлежавшее Тамарке. Рядом с ним на небольшом кожаном
пуфике лежал Тамаркин сценический костюм.
– Даже не верится, что сегодня вечером ее
не будет с нами, – вздохнув, сказала я.
Дверь открылась, и в гримерку вошли двое
парней. Это Пашка и Славик. Они тоже работают стриптизерами. У них прекрасные
тела с отлично развитыми мускулами. Но у них есть один недостаток. Они геи, или
«голубые», как принято говорить. Каролина над ними смеется, а я отношусь с
пониманием. В конце концов, они не виноваты, что природа задумала их такими.
Кто-то любит женщин, а кто-то – мужчин.
– Как настроение? – спросил Пашка и
плюхнулся на диван.
– Паршивое! Какого хрена
приперлись? – не сдержалась Каролина.
– Да так, поболтать, – не обиделся
Пашка. – Мы тут со Славкой сидим и думаем, а что будет, если и сегодня
какой-нибудь маньяк припрется? Ведь такое может быть с каждым. Танцевать
страшно! В зале темно, лиц не видно...
– Ничего, свои рожи не подставляйте, и
все обойдется, впрочем, у вас, кажется, только задницы успехом пользуются.
Вылить вам кислоту прямо на задницу, что вы тогда делать-то будете? –
засмеялась Каролина.
Я не сдержалась и ударила кулаком по столу.
– Заткнись! Всем уже надоели твои гадкие
шуточки! – Затем перевела взгляд на пацанов и сказала: – Не обращайте
внимания. Она сегодня с утра такая. Вы к Тамарке когда пойдете?
– Завтра после работы. Поспим немного и
часиков в десять утра поедем. Как она?
– Плохо. Ей деньги нужны на лечение. Мы с
Каролиной по пятьсот баксов скидываемся. Завтра ее мать приезжает. Не хотите
принять участие?
– Конечно примем, – кивнул Пашка и
полез в бумажник. То же самое проделал и Славик.
Я посмотрела на протянутые деньги глазами,
полными слез, и тихо сказала:
– Спасибо. Я даже не ожидала, честное
слово.
– Тамарка нам не чужая. Все-таки столько
времени в одном коллективе. Я еще сегодня с официантами, барменами, швейцарами
поговорю. Думаю, что все скинутся. Все, кроме администрации.
– Это было бы здорово! Ребята, давайте
выпьем. – Я достала из шкафчика бутылку текилы и разлила напиток по
рюмкам.
– За жизнь, – сказал Пашка.
– Да уж, – вздохнула я.
Каролина переоделась в легкий халатик и села
краситься к зеркалу. Мы никогда не стеснялись переодеваться при наших
коллегах-мужчинах, потому что прекрасно понимали – как таковыми мужчинами их
считать нельзя, да и вообще при нашей профессии некоторые чувства атрофируются
– стыда, например. Поболтав минут с двадцать, пацаны ушли готовиться к
выступлению в свою гримерную.
Неожиданно дверь открылась, и на пороге
появился ведущий. Рядом с ним стояла совсем молоденькая девушка и нахально
глядела на нас. Ведущий прошел в гримерную и сказал:
– Это ваша новая коллега. Ее зовут Катя.
Она будет работать вместо Тамары. Передайте ей Тамарины костюмы и вообще
введите в курс дела.
– А администрация клуба не желает
выплатить Тамаре компенсацию за причиненное увечье? – начала Каролина.
– Администрация клуба уволила вашу
подругу вчерашним числом за профессиональную непригодность.
– При чем тут профнепригодность? –
опешила я.
– При том, что она больше не сможет
выступать, а нам нужна стриптизерша. И еще. Зарубите себе на носу: если вы
будете затрагивать материальные вопросы, то будете уволены без всяких
предупреждений. Радуйтесь, что кислотой плеснули не в вас. И больше никаких
замечаний по поводу нашей бывшей сотрудницы, иначе вас будут ждать большие
неприятности.
