– Никто, – улыбнулся он, разбивая
яйца на сковородку.
Да, все-таки неплохо быть женщиной пахана...
Мордовороты сразу становятся как шелковые, даже и не подумаешь, что такие
запросто могут убить!
– Тогда зачем вы сюда приехали?
– Здесь у нас камера пыток находится.
– Какая еще камера пыток?
– Для коммерсантов. Для тех, кто деньги
нам в срок забывает отдавать.
– Есть и такие?
– Больше, чем хотелось бы. Вот и
приходится их перевоспитывать.
– Совсем страх потеряли эти коммерсанты!
Распустились, – покачала я головой и, наклонившись, погладила щенка.
Женька поставил сковородку на стол и
улыбнулся:
– Будешь?
– Нет. Я в ресторан заскочила.
– А я не успел. Вчера привезли этого
поганого коммерса. Меня поставили его охранять. Я тут с ночи торчу. А он,
падла, не говорит, где деньги хранит. Он уже за три месяца нам задолжал. Если к
вечеру не расколется – придется грохнуть, а на его место поставить более
сговорчивого.
Где-то внизу послышались глухие стоны.
– Что это? – вздрогнула я.
– Коммерс мается. Нам пришлось с ним
немного повозиться, – засмеялся Женька.
– Можно мне на него посмотреть? –
осторожно спросила я.
– Можно. Если хочешь, отнеси ему воды. Он
там наручниками к батарее прикован. Ты его не бойся. Только пахану не
рассказывай, что я тебе разрешил вниз спуститься, а то он мне голову оторвет.
– Само собой, – сказала я, поднялась
со стула, набрала полную кружку воды и отправилась смотреть на непослушного
пленника.
Спустившись в подвал, я с трудом разглядела в
углу в кровь избитого человека. Боже мой, да это Глеб! Увидев меня, он широко
раскрыл глаза от удивления и с трудом прошептал:
– Даша, откуда ты взялась?
– Глеб, что с тобой? – Достав
платок, я стала вытирать кровь, сочащуюся из его уха.
– Ты потрясающе выглядишь, – грустно
улыбнулся Глеб и опять застонал. – Ты стала еще красивее, чем раньше.
От этих слов у меня закружилась голова.
Захотелось прижаться к его груди и позабыть обо всем на свете. Поставив кружку
на пол, я провела рукой по его волосам.
– Что у тебя болит?
– Почки отбили и, кажется, несколько
ребер сломали...
– Платить надо вовремя. Почему ты не
заплатил?
Глеб вздрогнул:
– Ты с ними?
– Так почему же ты не платил? –
повторила я свой вопрос.
– Я готов отдать установленную сумму, но
они говорят, что теперь этого мало. Они поставили меня на счетчик. Помоги мне
выбраться отсюда, Даша. Прошу тебя, помоги.
– Твоя жена родила?
– Да, вчера ее выписали из роддома.
Девочка, как и обещали, – равнодушно ответил Глеб, наклонился и поцеловал
меня в щеку. – Даша, станцуй мне перед смертью. Меня все равно убьют.
Станцуй прямо здесь, ведь ты танцевала для меня не только на сцене. Пожалуйста,
станцуй.
– Ты что, умирать собрался? –
испугалась я.
– Меня по-любому убьют. У меня, ей-богу,
нет таких денег. Я звонил знакомым, никто не хочет за меня платить. Все врут,
говорят, что сами задолжали, а я же знаю, что у них деньги есть, просто никто
не хочет давать. Они ждут, что меня убьют. Одним конкурентом по бизнесу станет
меньше.
– А как же богатый и влиятельный папа
твоей жены?
– Я поссорился с ее родней. Заказал проститутку,
а в это время приперлась теща. У нее были ключи от квартиры. В общем, она
увидела то, что ей видеть не следовало. Веронике не сказали, чтобы ее не
расстраивать, но теперь со мной не разговаривают.
– Я не дам тебя убить, – резко
произнесла я. – У девочки должен быть отец.
Поднявшись наверх, я подошла к Женьке, моющему
посуду.
– Пришла? – обернулся он. –
Что-то долго ты его водой поила. Твой песик сделал лужу. Молоко пошло ему на
пользу!
Схватив лежащий на столе пистолет, я, не
раздумывая, что есть силы ударила Женьку по голове. Женька выронил тарелку и
упал на пол, потеряв сознание. Присев на корточки, я быстро вывернула его
карманы. Ключи от наручников, к счастью, оказались там. Через две минуты я уже
была в подвале.
– Даша, ты кого-то убила? – осипшим
голосом спросил Глеб.
– Нет, просто вырубила на время. Нужно
торопиться. Он в любой момент может прийти в себя.
Освободив Глеба, я помогла ему встать. Затем,
скрипя зубами от тяжести, потащила его наверх.
Когда мы наконец выбрались на улицу, я увидела
быстро приближающийся джип папика.
– Давай скорее! – закричала я,
открывая дверцы своей машины.
В эту минуту на крыльцо выскочил Женька.
Наставив на него пистолет, я хрипло произнесла:
– Не смей приближаться, эта штука
стреляет!
Женька мгновенно остановился и с испугом
посмотрел мимо меня. Оглянувшись, я почувствовала, как больно кольнуло в
сердце. У калитки стоял папик и молча наблюдал за происходящим. Мне захотелось
провалиться сквозь землю и больше никогда не встречаться с ним глазами.
– Пахан, она огрела меня пистолетом! Я
потерял сознание, а она в это время освободила коммерса! – закричал
Женька.
– Нечего пушку бросать где попало! Пушка
должна быть в кобуре! – перебила я этого попугая.
– В чем дело, Даша? – ледяным
голосом спросил папик.
– Это Глеб. Я не могу дать ему умереть. У
него девочка только что родилась. Он жену вчера из роддома забрал. Ему нужна
помощь. У него ребра сломаны.
– Это тот Глеб, из-за которого ты сидела
в колонии?
– Тот.
– Он же не захотел тебя спасти от зоны,
почему же ты его спасаешь?
– Не знаю.
– Хорошо, я объясню тебе. Ты спасаешь его
потому, что любишь. Ты не должна была этого делать. Это не детские игры, а
взрослые, мужские дела. Оставь нам своего Глеба и езжай домой.
– Нет. Он будет жить.
Папик спокойно посмотрел на мой пистолет и
тихо спросил:
– Ты сможешь в меня выстрелить?
– Нет.
