14 апреля 1852 года умирает Франциска, ей едва исполнился год.
Но 16 января 1855 года рождается шестой ребенок, Элеонора.
В том же году в апреле умирает сын Эдгар. Из шести детей, таким образом, умерли трое. В 1855 году Карлу Генриху Мордехаю Марксу 37 лет. Молодость закончилась.
Дальнейшее широко известно.
В 1864 году 28 сентября происходит учредительное собрание Международного товарищества рабочих (Первого интернационала). Маркс становится полновластным хозяином этой организации.
В 1867-м в Гамбурге в сентябре выходит в свет первый том «Капитала» — главного труда Маркса. Во время написания книги и позднее Маркс страдал фурункулезом. Энгельсу он написал: «Надеюсь, буржуазия, пока жива, будет иметь причины вспоминать мои фурункулы».
В 1867‒1876 годах разгорелась борьба с Бакуниным за руководство Интернационалом. Оба были хороши. 15 июля 1876 года в Филадельфии Первый интернационал самораспустился, позабытый и Марксом, и немцами, и французами.
2 декабря 1881 года умирает Женни фон Вестфален, госпожа Маркс.
14 марта 1883 года скончался в Лондоне Карл Генрих Мордехай. Владимиру Ленину 13 лет.
Я убежден, что доктор Маркс не стал бы Идолом без Ленина. Он остался бы во времени исключительно как неяркая звезда: философ-экономист, в одном ряду с Рикардо, через запятую. Не осуществи противоестественной в России пролетарской революции апостол Маркса — Ленин. Ленин — это Святой Павел марксизма. Как не было бы христианства без Святого Павла, так не было бы и Идола Маркса без Ленина. Точнее, память о Марксе и марксизме сохранилась бы в пожелтевших журнальчиках и Богом забытых газетах, и только.
Мишель
Близкие называли его Мишель. Михаил Бакунин родился в семье русского помещика в Тверской губернии в 1814 году в усадьбе Премухино. Умер Мишель в июле 1876 года в городе Берне, в Швейцарии, в больнице для чернорабочих, куда был помещен по его настоянию. За неделю до смерти он перестал пить и есть. Но все же согласился за мгновение до смерти поесть каши. Последними словами Мишеля были невероятные «Каша — это другое дело…»
Жизнь его, авантюристическую, можно сравнить с кашей таки. Прежде чем в нее углубиться, в эту кашу, полезно знать его внешность. В последние годы жизни он выглядел так:
«Это был гигант, огромный, могучий и тяжелый, который с трудом прошел бы не согнувшись в дверь обыкновенной квартиры… Все в нем было пропорционально, бюст, члены, и все в колоссальных размерах, так что когда он подвигался своей спокойной, размеренной и скорее медлительной поступью, шаги его были так широки, что спутник его принужден был почти бежать, чтобы от него не отставать. Огромная голова, покрытая целым лесом длинных всклоченных волос, не знавших гребенки, и борода, обрамлявшая нижнюю часть лица и часть щек… У него была калмыцкая внешность с приплюснутыми широкими чертами и выдающимися скулами… Глаза, небольшие, но сверкающие и подвижные, быстро меняли выражение… Рот имел ироническое или угрожающее выражение, но временами освещался женской улыбкой». «Зимой и летом он носил все тот же костюм, никогда не сменявшийся и состоявший из тяжелых, стоптанных сапог, в голенища которых опущены были панталоны, поддерживающиеся только нетуго затянутым ремнем: из серой развевающейся накидки необычной формы, без талии, застегнутой на одну верхнюю пуговицу. Бычью шею окутывал свободный, плохо повязанный кусок материи, из-за которой местами выглядывал ненакрахмаленный поношенный воротник, просившийся в стирку. На голове — знаменитая мягкая серая фетровая шляпа, имевшая такой вид, точно она никогда не была новой. Этих сапог, этих панталон, этой накидки, этого фуляра, этой шляпы Михаил Бакунин никогда не снимал, даже ночью, так как он спал нераздетый на доске, положенной на низкие козлы и покрытой тюфяком. Эти сапоги, эти панталоны и эта накидка хранили на себе следы грязи всех пережитых зим и пыли всех пережитых лет… точно так же и запущенная борода часто могла служить обеденным меню прошедшей недели». Этот уничтожающий и страннейший словесный портрет Бакунина набросал француз, член Парижской комунны Артур Арну, скрывавшийся в Швейцарии в городке Лугано, где жил с 1874 года Бакунин.
Дав вам представление о внешности человека, попытаюсь выделить несколько основных тем в жизни Мишеля. Я выделил темы: Бакунин и революция, Бакунин и государь император, Бакунин и Вагнер, Бакунин и Нечаев, Бакунин и Маркс и коротенькую: Бакунин и женщины. Тем можно было бы взять много, Герцен, например, утверждал, что Тургенев создал своего Рудина с Бакунина, а своих тургеневских девушек с сестер Бакунина (в одну из них Тургенев был влюблен, в Татьяну, ей же посвящено стихотворение «Утро туманное, утро седое…»). Однажды в 1841 году Бакунин ехал в Дрезден в одном дилижансе с Гоголем. Вынужденно сузим этого широкого человека.
Бакунин и революция
Он уехал за границу в 1840 году, в возрасте 26 лет, намереваясь учиться философии и никогда не возвращаться в Россию. Через 60 лет другой русский, Владимир Ульянов, в возрасте 30 лет, уедет за границу заниматься философией марксизма.
В моей юности я ошибочно считал, что Бакунин участвовал в одиннадцати европейских революциях. Так писали его поклонники. Постепенно разобравшись, понял, что его революционные заслуги преувеличены. В момент, когда вспыхнула февральская революция 1848 года в Париже, Бакунин жил в Брюсселе. Пока он добирался до Парижа (на это ушли три дня) революция совершилась, и он попал скорее на праздник победы революции. Далее происходит нечто не совсем понятное. Бакунин уезжает из революционного Парижа в Германию, а оттуда в Прагу. Почему? В своей знаменитой «Исповеди» он так объясняет свой побег из Парижа: «После двух или трех недель <…> я несколько отрезвился и стал себя спрашивать: что же я теперь буду делать? Не в Париже и не во Франции мое призвание, мое место на русской границе; туда стремится теперь польская эмиграция, готовясь на войну против России; там должен быть и я, для того, чтобы действовать в одно и то же время и на русских, и на поляков…»
И все же из революционного Парижа, на сонную русскую границу, из Парижа, где он по его собственному признанию «месяц предавался духовному пьянству»?! «Я вставал в пять, в четыре часа поутру, а ложился в два; был целый день на ногах, участвовал решительно во всех собраниях, сходбищах, клубах, процессиях, прогулках, демонстрациях; одним словом втягивал в себя всеми чувствами, всеми порами упоительную революционную атмосферу». И вдруг он уезжает из этого Парижа…
Скорее всего, его удалили из Парижа. «С энергией и страстностью принялся он за организацию парижских рабочих. Его энергия показалась опасной даже членам временного правительства и они поспешили удалить его из Парижа, дав ему поручение в Германию и славянские земли» — так утверждает один источник. Похоже на правду. Друг Мишеля, префект революционного Парижа Коссидьер (снабдивший, кстати, его двумя паспортами, одним — на чужое имя), так отзывался о Мишеле: «Что за человек! Что за человек! В первый день революции это просто клад, а на другой день надобно расстрелять!»
