– Так-так, – кивнул Мейсон.
В глазах Этель, прятавшихся за полуопущенными веками, вдруг
сверкнули искорки.
– И тут мужчина становится раздражительным! – воскликнула
она. – Его бесят запреты. Потеряв свободу, он не находит себе места. И тогда
происходит одно из двух: либо муж привыкает втихую, но довольно неуклюже жене
изменять, либо начинает ее изводить. Но в любом случае жена у него уже не на
первом месте.
– И что тогда происходит? – спросил Мейсон.
– И тогда, – усмехнулась она, – жена платит ему той же
монетой. Если мужчина неглуп, он потребует ровно столько свободы, сколько, по
его понятиям, необходимо; а умная жена ослабит поводок ровно настолько, чтобы
муж чувствовал себя счастливым. И семейная жизнь наладится. Муж сможет
обманывать жену, погуливать от нее, но всегда будет ее ценить. А если брак
покажется ему тюремным заключением, то жена должна захлопнуть дверь камеры,
крепко запереть ее, мистер Мейсон, и выбросить ключ!
– Что вы и сделали?
– Нет, пока только собираюсь, мистер Мейсон.
– А как именно вы собираетесь добиться своей цели?
Этель пожала плечами.
– Вы же юрист. Насколько я поняла, это вы раскрыли мою
маленькую хитрость с доверенностями. Не так ли, мистер Мейсон?
– Так.
– Ну и что вы собираетесь предпринять?
– Защищая интересы вашего мужа, я постараюсь, чтобы добытые
вами путем махинаций доверенности были признаны недействительными.
– То есть чтобы муж, вернувшись, мог, как всегда,
контролировать собрание пайщиков?
– Да.
– Я думаю, вы очень умны, мистер Мейсон. И очевидно, хорошо
знаете законы. Вполне возможно, вам удастся провернуть то, что вы задумали. Но
коли так, то я приму другие меры и все равно добьюсь своего! Не мытьем так
катаньем!
– Каким способом? – поинтересовался Мейсон.
– Смотрите и слушайте, – усмехнулась миссис Гарвин.
Даже не потрудившись одернуть юбку, она небрежно переменила
позу, придвинула поближе телефон и попросила дежурного с первого этажа:
– Пожалуйста, соедините меня с прокуратурой. – Потом
произнесла: – Будьте любезны: отдел жалоб. – А еще через секунду сказала: – С
вами говорит миссис Этель Гарвин. Я жена Эдварда Чарльза Гарвина, он двоеженец,
бросил меня и открыто сожительствует с другой, объявив ее своей женой.
Подозреваю, что он прибегнул к противозаконной и мошеннической процедуре
«мексиканского развода». Я хочу возбудить иск по обвинению его в двоеженстве.
Вы не могли бы завтра с утра принять меня?
Ей что-то ответили, и миссис Гарвин, улыбнувшись, добавила:
– Да-да, я понимаю: вам не хочется связываться с
«мексиканским разводом», но ведь это я связываюсь, я возбуждаю дело, обвиняя
мужа в двоеженстве! Итак, когда я могла бы прийти к вам?
Ей что-то опять ответили, она опять улыбнулась и кивнула:
– Четверть одиннадцатого. Большое спасибо. А кого
спросить?.. Ага, понятно, мистера Стоктона, сотрудника отдела жалоб... Огромное
спасибо. Ровно в четверть одиннадцатого я буду у вас.
Положив трубку, миссис Гарвин повернулась к Мейсону.
– Надеюсь, вы получили ответ на свой вопрос?
Мейсон ухмыльнулся:
– А вы на свой?
Она посмотрела на него в упор и произнесла, сохраняя ледяное
спокойствие:
– Не знаю, мистер Мейсон, но вообще-то я, ввязавшись в
борьбу, не привыкла отступать. Вы поймали меня за руку, но у меня есть еще
кое-какие козыри. Я пока не понимаю всех своих возможностей, но весьма скоро
разберусь, будьте уверены.
– А вы что, действительно хотите подать в суд на Гарвина?
– Если у меня не останется иного выхода... Я ведь буду
сражаться до последнего, мистер Мейсон.
– Учтите, что начатый судебный процесс прекратить довольно
сложно.
– А кто вам сказал, что я собираюсь его прекращать? –
воскликнула Этель, сверкнув глазами. – Пожалуйста, мистер Мейсон, потрудитесь
передать моему мужу, что зубки у меня ой какие острые!
– Но вы же сами заставили его поверить в то, что подали на
развод! – возмутился Мейсон.
– Мало ли во что он поверил!
– Однако вы говорили ему о своем намерении развестись, не
так ли?
– Мистер Мейсон, женщина часто несет всякий вздор, пытаясь
вернуть былую страсть, любовь, привязанность мужчины. К примеру, она грозит
покончить жизнь самоубийством. Каких только угроз, заявлений, обещаний не
вырвешь у нее в этот момент!
– М-да, боюсь, в такой ситуации вы недешево обойдетесь
вашему супругу, – задумчиво проронил Мейсон.
– И я того же мнения.
– Но, может, несколько в ином смысле, – продолжал адвокат.
– Что вы имеете в виду?
Мейсон посмотрел ей в глаза.
– Я хочу сказать, что тоже умею бороться. И рано или поздно
выясню, чем вы занимались после разрыва с мужем. Мы узнаем абсолютно все, до
мельчайших подробностей! Узнаем...
Миссис Гарвин лукаво улыбнулась.
– Мистер Мейсон, сколько бы сыщиков вы ни наняли, вам не
удастся разузнать про мое поведение «все до мельчайших подробностей». Но даже
если бы моя спальня превратилась в проходной двор, это не спасло бы Гарвина от
суда за двоеженство. У меня хватает мозгов оценить ситуацию, чего не скажешь о
вас, мистер Мейсон. А теперь извините. У меня еще много дел. Мне надо позвонить
по телефону, и я не хочу разговаривать при вас. Всего доброго, мистер Мейсон!
Адвокат встал. Миссис Гарвин проводила его до дверей и с
сожалением сказала:
– Ах, если б мне удалось опередить Эдварда и самой нанять
вас! Но увы, сделанного не вернешь. Боюсь, вы принесете мне немало хлопот.
– Вы мне тоже, – пробормотал Мейсон, выходя в коридор.
Глаза миссис Гарвин вдруг яростно вспыхнули.
– Уж будьте уверены, я постараюсь, – прошипела она и
захлопнула дверь.
Глава 6
Эдвард Гарвин стоял на бельведере гостиницы «Ла Хойя», глядя
на Тихий океан и любуясь дорожкой лунного света. Сзади него стояла миссис
Гарвин номер два.
– Лорри, дорогая! – взволнованно молвил Гарвин. – Это же
похоже на...
– Да, дорогой.
– У нас с тобой всегда будет медовый месяц, вечный медовый
месяц... Ты меня любишь, солнышко?
