– Во сколько? – спросил адвокат.
– Ну, не очень рано. Я...
– Не забудьте, у нас уйма телефонных звонков, – напомнил
Мейсон.
– Ладно, – вздохнул Гарвин, – встретимся в восемь.
Захлопнув дверцу машины, он пошел к отелю.
– Вы не хотите дать мне ключи? – сказал Мейсон.
– Ничего, я сам отдам их этой сеньоре, – откликнулся Гарвин.
– Тьфу, черт, не запомнил ее имени! Спокойной ночи, Мейсон!
– Пока, – кивнул адвокат, глядя вслед навьюченному Гарвину,
торопливо шагавшему ко входу в гостиницу.
Заперев машину, Мейсон вынул из замка ключи и немного
постоял, любуясь звездами. Луна, взошедшая было на западе, куда-то исчезла, и
звезды напоминали свечи, горевшие ровным пламенем в сухом и чистом воздухе.
Адвокат, нервы которого в последние дни были на взводе, замер, созерцая эти
мирные небеса, а затем, поднявшись по ступенькам, вошел в холл гостиницы и сел,
ожидая сеньору Иносенте Мигериньо, отправившуюся показывать Гарвину его номер.
Когда наконец улыбчивая хозяйка вернулась, все так же
покачивая бедрами, Мейсон попросил:
– А теперь, если вам не трудно, покажите мне мою комнату.
– О, коне-ечно! Сюда, пожалуйста.
Пройдя за ней в ту же дальнюю дверь, Мейсон повернул направо
и очутился в северном крыле здания. Сеньора Мигериньо открыла его номер и,
улыбаясь, посторонилась, чтобы дать Мейсону возможность получше разглядеть
большую, просторную комнату с удобной постелью, блестящим кафельным полом,
тяжелыми красными занавесями, неярким торшером и удобной мебелью в колониальном
стиле.
– Видите, – сказала хозяйка, – комната угловая. Окна
выхо-одят на обе сто-ороны, правильно?
– Прекрасно! – откликнулся Мейсон.
– Эти окна, сеньо-ор, выходят в па-атио. Поэтому занавески
заде-ернуты. Чтобы их отде-ернуть, надо потянуть за шнур, понятно? А вот из
окна-а, выходящего на ту сторону, ничего не видно, сеньор, ни-че-го. Так что и
занавески не нужны. Вы мо-ожете одева-аться, раздева-аться – никто не увидит.
Правильно?
– Угу, – улыбнулся Мейсон.
– Вам тут нра-авится?
– Да.
Мейсон протянул ей ключи.
– Вы сказа-али, что дадите ключи от дву-ух машин, нет?
– А разве мой товарищ не отдал вам их, когда вернулся?
Женщина покачала головой.
– Мне нужны ключи-и, – протянула она. – Быва-ает, Панчо
приходится отгонять маши-ины с проезжей ча-асти о-очень, о-очень рано.
Мейсон улыбнулся.
– Он просто запамятовал. Ничего с его машиной не случится.
Пусть стоит как стояла.
– У этого мужчи-ины, – лукаво прищурилась женщина, – сейчас
другие забо-оты, да?
И она от души расхохоталась, запрокинув голову; пышные
телеса ее заколыхались, как желе на тарелке. Мейсон кивнул, поставил чемодан и
спросил:
– Скажите, отсюда можно позвонить?
– Позвонить по телефо-ону? Ну коне-ечно! Там, в хо-олле, две
телефонные будки. Вы не заме-етили?
– Нет, – признался Мейсон.
– Они не очень заме-етны, но тем не ме-енее. Пойдемте, я
покажу.
Мейсон пошел с женщиной в холл, где увидел две двери. Их
вполне можно было принять за комнатные, вся разница заключалась в том, что на
каждой был изображен маленький телефончик.
– К сожалению, в номерах у нас телефо-онов нет, – вздохнула
женщина, – но, мо-ожет, это и к лу-учшему. Гостям ведь хо-очется спокойно
поспать. Вы же в Ме-ексике, сеньор. Мы тут не работаем, как вы, с утра до
вечера и с вечера до утра. Когда мексика-анцы приходят с рабо-оты, они
полностью отключа-аются.
Погруженный в свои мысли, Мейсон ограничился легким кивком.
Войдя в будку и увидев телефонный аппарат, он прикрыл за
собой дверь и попросил телефонистку связать его с конторой Пола Дрейка.
Ему пришлось подождать в духоте минут десять, пока не дали
разговор.
– Дрейка можно? – спросил адвокат. – Это Мейсон говорит.
– Да-да, он здесь, мистер Мейсон. Одну минуточку.
Спустя мгновение раздался щелчок, и послышался голос Дрейка:
– Алло, Перри, ты где?
– В Тихуане. В очень милой маленькой гостинице под названием
«Виста де ла меса».
– Туда можно позвонить?
– Не очень-то. Внизу стоит автомат, но хозяйка его
отключает. Похоже, тут по вечерам вся жизнь прекращается. Так что пойду я тоже
на боковую. Я же из автомата говорю. Погоди немного, запиши телефон.
Мейсон продиктовал номер, написанный на диске, и Дрейк сказал:
– О’кей. Теперь подожди, не вешай трубку, Перри. У меня есть
кое-какие новости.
– Любопытно, – откликнулся Мейсон.
– Ты просил собрать как можно больше сведений об Этель
Гарвин. Что ж, похоже, мы напали на след.
– Вот как?
– Гарвин отдал ей шахту в Нью-Мехико. Немного повозившись с
ней, Этель...
– Я в курсе, – перебил Пола Мейсон.
– Ну так вот. Потом Этель отправилась в Рено. Поселилась там
и явно намеревалась развестись. Но почему-то передумала. Я пока не выяснил, в
чем причина, но знаю, что там, в Рено, она закрутила роман с неким Элманом
Хэкли. Тебе знакомо это имя?
– Нет, – покачал головой Мейсон.
– Короче, у него в тех краях ранчо. Парень, судя по всему,
богатейший и насчет слабого пола не промах. Женщины так штабелями и ложатся.
Похоже, сия печальная участь не миновала и Этель. Она, как выражаются в тех
краях, «набиралась здоровья», живя на шикарном ранчо. Много каталась верхом.
Ранчо Хэкли находилось по соседству, и буквально все роскошные красотки, что
приезжали на гостевое ранчо отдохнуть от своих мужей, нежась на солнышке,
попадали в его любовные сети. Но к Этель он почему-то относился с особой
симпатией. Они очень много времени проводили вместе.
– Серьезные чувства? – спросил Мейсон.
– Смотря что под этим понимать, – ответил Дрейк. – Хотя
что-то, конечно же, было. Однако Этель не стала форсировать бракоразводный
процесс. Она пробыла в Рено шесть недель, но так и не подала заявления. Прошло
семь, восемь, десять недель – заявления она по-прежнему не подавала... А потом
Хэкли неожиданно подхватился и уехал.
– Продал ранчо?
– Нет, ранчо осталось, но сам Хэкли уехал в Калифорнию. И
вот тут-то начинается самое интересное, Мейсон.
