– Черт побери! – воскликнул Трэгг. – И все же согласитесь,
что «мексиканский развод» в Калифорнии не признается.
– Соглашаться не буду, но допустить – допущу. Для пользы дела.
– Тогда такой человек считается двоеженцем!
– Вовсе нет, брак его самый что ни на есть законный, –
возразил Мейсон.
– Вы хотите сказать, что этот вот человек, имея двух жен...
– Сейчас уже не двух, – перебил лейтенанта Мейсон. – Но до
сегодняшнего утра – да. До сегодняшнего утра мистер Гарвин находился в
уникальном положении официального двоеженца. Он имел двух законных супруг.
– Да пошли вы к чертовой бабушке! – завопил Трэгг. –
Морочите мне тут голову, выискиваете лазейки в законах, лишь бы сбить меня с
панталыку! Это вы в суде резвитесь, а со мной нечего.
– Трэгг, я пытаюсь вам объяснить, что, едва мистер Гарвин
ступает на мексиканскую землю, он считается мужем присутствующей здесь дамы, –
Мейсон указал на Лоррейн. – Но я согласен, что, как только он вернется в
Америку, его могут обвинить в двоеженстве. Именно поэтому я и не хочу, чтобы он
возвращался. Здесь его брак признается вполне легальным. Кроме того, Мексика,
конечно, гарантирует выдачу преступника, нарушившего закон Соединенных Штатов Америки,
но она вовсе не намерена выдавать человека, действовавшего в соответствии с
нормами права, установленными мексиканским правительством. Даже если в
Калифорнии его действия были бы признаны противоправными.
Трэгг раздраженно перебил адвоката:
– Вы говорите так чертовски убедительно, что... Ей-богу, вы
потому и стали таким знаменитым, что умеете убеждать.
– Вам не хочется возвращаться в Америку, не правда ли,
Гарвин? – улыбнулся Мейсон.
Гарвин покачал головой.
– Вот видите, Трэгг, – развел руками адвокат.
Трэгг вынул из кармана маленькое приспособление для снятия
отпечатков пальцев.
– Ладно, – вздохнул он и обратился к Гарвину: – Надеюсь, что
вы хотя бы по мере сил поможете выяснить обстоятельства убийства.
– Что вы намереваетесь сделать? – воскликнул Гарвин.
– Снять отпечатки ваших пальцев.
– Зачем?
– Мне кажется, я нашел их на револьвере, послужившем орудием
преступления.
– Ну, об этом волноваться не стоит, – успокоил его Мейсон. –
Признаюсь как на духу, Трэгг: мой клиент действительно держал в руках
револьвер... Если, конечно, это тот самый револьвер.
– Что значит «тот самый»? – подозрительно переспросил Трэгг.
– Револьвер, который был оставлен на пожарной лестнице за
окном «Гарвин Майнинг, Эксплорейшн энд Девелопмент Компани». Мистер Гарвин
подержал его в руках, а затем револьвер положили в перчаточное отделение его
автомашины. Но до отъезда моего клиента из Лос-Анджелеса револьвер выкрали.
Трэгг откинул голову и рассмеялся.
– До чего наивное, просто детское объяснение! Стало быть, вы
признаете, что ваш клиент положил револьвер в машину?
– Не он положил, а ему положили, – поправил Мейсон.
Трэгг обратился к Гарвину:
– Вы признаетесь, что положили револьвер в машину?
– Он признает, что ему положили револьвер, – сказал Мейсон.
– Я разговариваю с Гарвином, – раздраженно буркнул Трэгг.
– А я отвечаю за него.
– Ладно, мне-то уж прекрасно известно, что, когда мы выехали
из Лос-Анджелеса, револьвера в машине не было, – вмешалась в разговор Лоррейн
Гарвин. – Его стащили.
– Откуда вы знаете? – подозрительно прищурился Трэгг.
– Мой муж положил в «бардачок» очки и, когда мы отправились
в путешествие, попросил их достать. Я открыла дверцу и вынула футляр с очками.
Если бы там лежал револьвер, я бы обязательно его увидела. А увидев,
потребовала бы от Эдварда объяснений.
– Вы уверены, что револьвера там не было?
– Абсолютно уверена!
– Вообще-то, – вкрадчиво произнес Трэгг, – ваш муж мог к
тому времени револьвер из «бардачка» забрать и переложить в другое место.
Лоррейн сердито посмотрела на лейтенанта.
– Если вы не верите ни единому нашему слову, то зачем вообще
приставать к нам с расспросами?
– Расследуя некоторые убийства, мы порой прибегаем к
подобной тактике, – сказал он, особенно выделяя слово «некоторые». – Признайте,
миссис Гарвин, что человек, совершивший убийство, вполне может рассказывать
небылицы.
– Я лично одно вам скажу, – огрызнулась Лоррейн. – Если даже
муж и брал револьвер, то стрелять из него он не стрелял, это точно. Мы всю ночь
пролежали бок о бок.
– Всю ночь? – переспросил Трэгг.
– Да, всю.
– Вы что, не сомкнули глаз?
– Я проснулась примерно в час ночи, муж лежал рядом и
храпел. Затем я бодрствовала примерно с двух сорока пяти до половины
четвертого, и муж по-прежнему был со мной.
– Вы, конечно же, посмотрели на часы? – язвительно
усмехнулся Трэгг.
– Я прислушалась.
– Прислушались?
– Да. Здесь есть часы с боем... Впрочем, вы прислушайтесь
сами!
Лоррейн подняла руку, призывая к тишине. Большие часы,
висевшие в холле, сначала сыграли какую-то приятную мелодию, а потом пробили
нужное время.
– О’кей, – сказал Трэгг, – если вы подтвердите под присягой,
что просыпались именно в...
– Да-да, конечно!
– Если вы, разумеется, не ошиблись...
– Нет, что вы!
– Ладно, я в любом случае свои дела закончил, – заявил
Трэгг. – Осталось только снять отпечатки пальцев мистера Гарвина. Меня все-таки
интересует, сохранились они на револьвере или нет. Вы не возражаете, Гарвин?
– О нет! – воскликнул Гарвин. – Наоборот, я с радостью буду
помогать следствию. По мере сил.
– Только возвращаться в Калифорнию не будете, – напомнил
Мейсон.
– Что касается возвращения, то я не собираюсь выставлять
свою жену на суд пошлой толпы, да и сам не хочу угодить в ловушку, подстроенную
мне... – Гарвин осекся.
– Ну-ну, продолжайте! – встрепенулся Трэгг. – Подстроенную
вам...
– Теперь нет нужды произносить ее имя, – с достоинством
ответил Гарвин. – Она мертва.
– Ладно. – Трэгг открыл коробочку, отодвинул промокашку и
обратился к Гарвину: – Давайте сюда ваши руки, будем снимать отпечатки пальцев.
Сделаем хотя бы это.
